Но почему это его так беспокоит? Опыт Сюзанны по части мужчин был не так уж велик, но она догадывалась, что большинство ее знакомых на месте Трента не упустили бы своего! Может быть, он просто не хочет показывать, насколько она ему небезразлична?
А он… насколько он небезразличен ей? У Сюзанны не оставалось никаких сомнений: она его любит. Перепалки с ним стали ей просто необходимы, и она пошла бы за ним на край света!
Да, в сущности, так она и сделала.
Трент повернулся к ней спиной и начал плескать себе водой в лицо. Сюзанна мечтательно наблюдала за ним; самые безумные мысли крутились у нее в голове. Может быть, для Пегаса лучше стать домашним? Он уже не молод; рано или поздно другой, более молодой и сильный жеребец победит его в схватке за первенство и уведет табун, оставив Пегаса в лучшем случае униженным и одиноким, в худшем — израненным или мертвым.
А может быть, его ждет смерть от пули браконьера и участь собачьих консервов… Рекс верно заметил, такое случается сплошь и рядом. Так ли страшно, если Белый проведет остаток жизни в конюшне на ранчо Эйса? Там он будет в безопасности от Рекса и других хищников; у него будет все, чего только может пожелать лошадиная душа…
Все, кроме свободы.
Поужинав консервами и кофе, Трент с Сюзанной заговорили о том, что делать дальше.
— Если бы у нас было побольше времени… — вздохнула Сюзанна.
— Или волшебная палочка, — иронически отозвался Трент. — В любую минуту кто-нибудь может на нас наткнуться.
Сюзанна уныло кивнула.
— Папа не успокоится, пока не сведет счеты с этим жеребцом, — убежденно заметила она. — Но теперь благодаря тебе он под нашим присмотром… — Она взглянула на Трента, и во взгляде ее отразилось нескрываемое восхищение — и нечто большее, чем просто восхищение.
— Ох, Сюзи! — Он отставил свою оловянную тарелку. — Зачем мне твоя благодарность? Я хотел бы… — Он осекся и замолк; пламя костра, отражаясь в его глазах, подсвечивало их каким-то внутренним светом.
— Чего? — Она не играла в невинность, не отводила глаз — она смело и свободно смотрела ему в лицо.
Трент медленно, тяжело поднялся с земли. Его мускулистая фигура, возвышающаяся над костром, могла бы показаться угрожающей, но Сюзанна больше его не боялась. Она знала Трента и верила, что он никогда не захочет причинить ей вред.
— Хотел бы покончить со всей этой историей!
— А… Я тоже. — Сюзанна не солгала, однако это было лишь второе ее заветное желание. О первом она умолчала.
— У нас мало времени, — заговорил Трент деловым тоном. — Жеребца нужно объездить, и как можно скорее. Как только я это сделаю, твой отец может хоть глотку себе надорвать, но помешать мне уже не посмеет. — Он прищурился так, что глаза превратились в узенькие щелочки. — Сюзанна, ты на моей стороне?
Настало время выбрать меньшее из двух зол. Сюзанна понимала, что так и должна поступить, и хотела бы принять такое решение… но не могла.
Еще не могла.
— Я понимаю, что ты прав, — медленно произнесла она, — но мне нужно подумать. В любом случае до завтра это подождет.
На мгновение Трент замер и стоял неподвижный, как темные горы у него за спиной. Затем кивнул.
— Верно, до завтра мы с места не стронемся.
Отдохни пока. — Он бросил взгляд на гряду холмов, четко темнеющую в последних лучах заходящего солнца. — Я поднимусь на вершину, взгляну, не видно ли поблизости костров. Мне нужно размяться… А ты не жди меня, ложись.
Он повернулся и пошел прочь. Но через два шага правая нога его неловко подвернулась, и он едва не упал. Сюзанна вскочила, готовая броситься ему на помощь, но Трент удержался на ногах и, тихо выругавшись; исчез во тьме.
Что произошло? — ломала голову Сюзанна, прислушиваясь к тяжелым удаляющимся шагам Трента.
Надо было бы окликнуть его и задать вопрос, уже довольно давно не дававший ей покоя. Верно ли, что он бросил родео и вернулся на ранчо Эйса из-за травмы? И что у него с коленом? Не слишком ли опасно для него объезжать дикого жеребца — такого, как Пегас?
Несколько минут Сюзанна сидела неподвижно, невидящим взором глядя на огонь. Она устала от борьбы с Трентом и не может позволить ему подвергать себя ненужной опасности!
Что, если выпустить Пегаса на волю?
Сюзанна боязливо обернулась, словно опасалась, что Трент подслушает ее мысли. Возможно, он видит ее, освещенную светом костра; может быть, только и ждет какого-нибудь ее неверного шага… Ну и пусть, ей все равно.
Сюзанна чувствовала, что сегодня Трент уже больше доверяет ей. Может быть, даже поверил — или только начал верить — ее объяснениям относительно того дня на ранчо Эйса…
Сюзанна застонала и, обхватив руками колени, подняла лицо к полной луне. Видит Бог, она не хочет его предавать, но еще больше не хочет, чтобы он пострадал из-за собственного упрямства.
Душа Сюзанны была в смятении: она с ужасом понимала, что свобода Пегаса ее больше не волнует. Если она и хочет отпустить его, то только ради мужчины, которого любит.
Сюзанна порывисто вскочила и отошла прочь от костра; грудь ее бурно вздымалась. Трент никогда не поймет ее, и все же она это сделает. Сделает ради него.
А если так, надо торопиться.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Сюзанна развязала веревки, скрепляющие самую непрочную часть баррикады, и оттащила в сторону легкие камни и ветки.
Пегас, насторожив уши, наблюдал за ее работой. В темноте он белел, словно привидение. У Сюзанны мурашки побежали по коже: ей почудилось, что она чувствует на себе словно человеческий взгляд — внимательный и недоброжелательный. Ерунда, сказала себе Сюзанна: Пегас, конечно, умен, но все же не так, как человек.
Чтобы выжить в дикой прерии, коню необходимы недюжинный ум и сила. Пегас не родился вожаком; он добыл это звание в бою и вынужден был постоянно отстаивать его в жестоких схватках с соперниками.
Может быть, он понимает, что Сюзанна хочет ему помочь? Будем надеяться, что так, сказала себе Сюзанна. Она опасливо покосилась в сторону холмов. Только бы Трент не вернулся раньше времени!
Увы, Пегас оказался не так проницателен, как надеялась Сюзанна. Увидев, что она идет к нему, жеребец предостерегающе фыркнул и рванулся прочь, насколько позволяла короткая веревка. Для него Сюзанна была еще одним врагом — не больше.
— Тише, мальчик, тише… — успокаивающе заговорила Сюзанна. Сердце ее билось где-то в горле. Нет, она не боялась Пегаса, но сознавала опасность и понимала, что должна быть очень осторожна.
Жеребец наклонил голову и в первый раз встретился с ней взглядом. В глазах его мерцали лунные блики.
— Спокойно, не нервничай, — пробормотала
Сюзанна. — Я о тебе же забочусь…
Пегас снова фыркнул и попятился. Однако
Сюзанна шла вперед и бормотала какие-то ласковые слова, и конь постепенно успокоился, хотя по-прежнему тяжело дышал.
Сердце Сюзанны отчаянно колотилось, но голос звучал тихо и ласково. Она подвигалась к коню медленно, шаг за шагом. При каждом ее шаге он вздергивал голову и с шумом выпускал воздух через ноздри, но затем снова успокаивался.
Сюзанна, казалось, загипнотизировала не только коня, но и себя. Весь мир сузился для нее до размеров узкой площадки, освещенной луной. В душе осталось одно желание — успокоить жеребца, убедить его, что ей можно доверять.
И вот наконец она стояла с жеребцом глаза в глаза. Протянув дрожащую руку, Сюзанна в первый раз погладила его по серебристой изогнутой шее.
Под белоснежной шкурой вздулись могучие мускулы, но конь не отпрянул и не отдернул голову. Затаив дыхание, Сюзанна протянула другую руку к веревке. Жеребец закатил глаза и фыркнул, но не двинулся с места.
Забыв обо всем, не обращая внимания даже на болезненные свежие мозоли на ладонях, Сюзанна трудилась над узлами. Наконец терпение ее было вознаграждено — конец веревки упал на землю.
С торжествующим ржанием жеребец взвился на дыбы; копыта его нависли над головой Сюзанны. Не успев испугаться, она отшатнулась и оперлась спиной о дерево. А Пегас издал новый ликующий крик, от которого по спине ее прошли мурашки, и, повернувшись, бросился к расчищенному ею проходу.