Дин тоже погрузился в молчание. По словам Адель, он по-прежнему не отвечал на её звонки. Если бы он это сделал, она, вероятно, сказала бы ему, что, наконец, рассказала Джоэлу правду. Мила знала это только потому, что Джоэл все рассказал Люку, находясь в пьяном угаре в местном баре.
Джоэл съехал из дома, который он делил с Адель, хотя и временно — ему нужно было пространство, чтобы подумать. Из того, что сказал Люк, Джоэла больше всего расстроило то, что Адель общалась со своей истинной парой за его спиной, как и предполагала Мила.
Каждый раз, когда звонил телефон Милы, Доминик напрягался, и она знала, что он ожидал, что это Джоэл; ожидал, что другой мужчина заявит, что хочет Милу. Хотя она сомневалась, что это когда-нибудь произойдёт, Доминик не был так уверен. Он также не был уверен, что им стоит выходить сегодня вечером, но Мила решила прекратить это. Он бы спрятал её в ящик для носков, если бы мог.
— Мы все согласились, что это правильный ход, — напомнила она ему.
Сидя на кровати, он наблюдал за ней задумчивыми глазами.
— Это не значит, что мне это должно нравиться.
Подойдя к нему, Мила оседлала его колени и сцепила пальцы у него на затылке.
— Я знаю, почему ты беспокоишься, и я это понимаю. Но моя кошка грызёт удила. Она долго не протянет, если я буду держать её взаперти здесь. Не думай, что я не чувствую, насколько нервный и беспокойный твой волк, Доминик.
Её кошка была такой же. Она была очень капризной, набрасывалась на Милу и практически на всех, кто подходил слишком близко.
— Мы причиняем вред нашим животным, держа их здесь.
— И мы можем причинить им боль, если пойдём.
Мила вздохнула. Было трудно злиться на него, когда она чувствовала его напряжение так же легко, как и своё собственное. Сила, с которой она ощущала отголоски его эмоций, со временем возрастала, и она знала, что запечатление близко к формированию. Почти ощущала его обещание.
— У нас уже был этот разговор в офисе Трея, — сказала она. — Все проголосовали за то, чтобы мы продолжали жить как обычно, начиная с моего выступления в клубе сегодня вечером.
— Не все. Я проголосовал за то, чтобы мы дали этому ещё неделю. Эммет…
— Я хорошо понимаю, что в конечном итоге он нанесёт удар тем или иным способом. Однако я не уверена, что он сделает это с помощью экстремистов.
— Я уверен. — Доминик положил руки ей на спину и притянул ближе. — Эммет обвинит нас в том, что сделала Розмари, и он этого так не оставит. Экстремисты подобны заряженным пистолетам, и Пирсон может легко направить их в нашу сторону. Раньше он использовал СМИ, чтобы разозлить их. Они ещё не начали действовать, но, вероятно, просто выжидают своего часа и, вероятно, по его приказу.
— Возможно. Но мы не можем так жить, Доминик. — Она обхватила его лицо руками. — Давай придерживаться того, о чем мы договорились ранее. Мы всплываем, даём ему возможность нанести удар любым способом, который он выберет, а затем разбираемся с ним — мы покончим с этим раз и навсегда.
Доминик стиснул зубы.
— Мила…
— Маловероятно, что он будет действовать сегодня вечером. Он захочет заставить нас поверить, что у него нет намерения нападать на нас. Таким образом, мы ослабим бдительность и упростим ему задачу. Но мы этого не сделаем. Мы будем готовы.
— Кроме того, люди не могут войти в клуб, если у них нет пары с перевёртышем, поэтому экстремистам никак не проникнуть внутрь. Вот почему я не думаю, что Трею, Тарин и Данте нужно идти с нами сегодня вечером, но я не буду сопротивляться. Алекс и мои родители присоединятся к нам позже, помнишь? В клубе я буду в безопасности.
Доминик моргнул.
— В безопасности? Не так давно на тебя там напала шакалиха.
— Награды больше нет и я не верю, что Дин все ещё представляет угрозу. Награда была не из-за меня. Она была из-за Адель и Джоэла. Если этот засранец попытается войти в клуб, швейцары все равно его задержат. Харли показала его фотографии всему персоналу. — Мила легонько поцеловала Доминика. — Все будет хорошо. И ты знаешь, тебе нравится смотреть, как я выступаю, развалившись в VIP-зале.
Крепко сжав её бедра, Доминик пригвоздил её взглядом.
— Я не буду ждать тебя в VIP-зале. Я буду с тобой в гримёрке, а потом подожду за кулисами, пока ты будешь на сцене, чтобы я мог быстро добраться до тебя, если понадобится.
Подавив желание закатить глаза, она сказала:
— Хорошо, если тебе от этого станет лучше.
— Что заставит меня чувствовать себя лучше, так это вернуть тебя сюда, в эту постель, и вонзить в тебя свой член.
— Так романтично.