Потому что она беспокоилась, что это произойдёт.
— Нет, но я бы хотел, чтобы это произошло. Я бы хотел, чтобы это было необратимо.
— Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что связь между истинной парой не гарантирует счастья на всю жизнь, Доминик. Только мы можем гарантировать это. Эта связь крепка, и она останется крепкой. Я позабочусь об этом, и ты тоже.
Он кивнул, сделав глубокий вдох.
— Мне нужен твой рот, детка.
И она дала его ему. Поцелуй был мягким, влажным, томным. Его кровь прилила к жилам, и его член начал утолщаться.
— Я хочу быть в тебе.
Её губы скривились.
— Я согласна.
Она чувствовала, как его член твердеет рядом с ней, и, благодаря связи, чувствовала, как его возбуждение бурлит в крови. Её нервные окончания ожили, и в её лоне началось медленное горение.
— У меня никогда раньше не было секса в ванне.
— У меня тоже. Я никогда никого не подпускал к себе так близко, как подпустил тебя.
— Хорошо. Это значит, что нет вонючих задниц, которые я должна надрать.
Доминик ухмыльнулся.
— Моему волку действительно нравится твоя собственническая жилка.
Опустившись на колени, она хихикнула.
— Мне тоже.
Да, он знал. У него перехватило дыхание, когда она сжала его член в кулаке и провела им между своих складочек, пощекотав клитор с каждым движением. Затем она опустилась на его член, медленно насаживаясь на него. И это было похоже на рай.
— Чёрт возьми, Мила. Я чувствую, как сильно тебе нравится чувствовать меня в себе.
— Сейчас ты почувствуешь, как сильно я люблю тебя, проникающего глубоко в меня.
Сжимая внутренние мышцы вокруг его члена, Мила медленно двигалась на нем. Дразня его спиралевидными толчками вниз и маленькими укусами в шею. Прошло совсем немного времени, прежде чем он умело поиграл с её клитором, приближая её к кульминации. А затем она взорвалась с тихим криком, сжимая и доя его член.
Она прислонилась к нему, тяжело дыша, чувствуя себя совершенно умиротворённой. Совсем как её кошка, подумала она с улыбкой.
В дверь ванной постучали костяшками пальцев.
— Вы, ребята, там закончили?
Подняв голову, она нахмурилась при звуке голоса своего брата.
— Что ты здесь делаешь?
— Лучшим вопросом было бы: почему члены стаи впустили тебя в мою комнату? — отрезал Доминик. Он мог понять, что они позволили росомахе пройти ворота и войти в пещеры, но не на личную территорию Доминика.
— Они этого не делали, — ответил Алекс.
Мила вздохнула.
— Ты пробрался на их территорию, не так ли?
— Почему ты тратишь время, задавая мне глупые вопросы? — пожаловался Алекс.
Доминик выпрямился.
— Подожди, как, чёрт возьми, тебе удалось обойти нашу систему безопасности?
— Ты спрашиваешь так, как будто это сложно, — сказал Алекс.
Мила криво улыбнулась Доминику.
— Печально то, что… ты не в первый раз найдёшь его в нашей комнате. Тебе, вероятно, следует предупредить Грейс, что он будет часто совершать набеги на холодильник, когда будет приходить сюда.
— Я уже это сделал, — сказал им Алекс.
Мила подняла бровь, глядя на свою пару.
— Понимаешь, что я имею в виду?
— Росомахи идут туда, куда мы хотим пойти — конец, — сказал Алекс. — Что подводит меня к тому, почему я здесь. Подумал, что тебе, возможно, захочется узнать, что Дейл Форестер, мудак, создавший веб-сайт, ушёл навсегда.
— Говорила тебе, что мои дяди доберутся до него, — сказала Мила Доминику.
— Значит, он мёртв и похоронен? — спросил Доминик.
— Хоронить было нечего. Кроме нескольких зубов, — ответил Алекс.
Зная, что это означало, что внутренние звери её дядюшек практически сожрали все тело Форестера, Доминик вздрогнул.
— Приятно знать. В следующий раз, когда у тебя будут новости, может быть, ты просто позвонишь нам.
— Но это не разозлило бы Милу или её кошку, так что в этом не было бы ничего забавного, — отметил Алекс.
Доминик покачал головой.
— Неважно. Просто уходи.
Но когда они с Милой вышли из ванной несколько минут спустя, завернувшись в пушистые полотенца, они обнаружили Алекса, развалившегося в кресле и читающего книгу.
— Если ты не хочешь увидеть свою сестру обнажённой, тебе действительно нужно уйти прямо сейчас.
Алекс приподняла бровь.
— Я уже видел её тощее тело раньше. Там не на что смотреть. Но она уже знает, что смотреть на неё особо не на что.
Мила сделала шаг к нему.
— О, ты маленький засранец.
Он посмотрел на Доминика.