— Я собираюсь поцеловать леди на ночь. — Бру обнял Пенелопу и прислонился спиной к фургону. — Так что, джентльмены, спите спокойно.
Ночной воздух наполнился разочарованными вздохами и стонами, перемешивающимися с пением сверчков. Потом все стихло. Бру сжал лицо Пенелопы в ладонях и наконец нашел губами ее губы.
И прежде, чем Бру закончил целовать свою учительницу по имиджу, дубовая роща, где они разместились, наполнилась дружным храпом их спутников.
— Стой, Пенелопа.
Пенелопа остановилась при звуке голоса Бру — чересчур спокойного, — донесшегося из-за ее плеча. Это было следующим вечером, после ужина. Пенелопа была в отличном настроении. Кто бы мог подумать, что занятия стрельбой могут быть такими увлекательными?
— Не двигайся.
— Захват заложника? — она хихикнула. — Но у меня же нет никаких ценностей. Разве что, — она задумчиво потерла лоб, — моя добродетель? Ну, — весело спросила она, отбрасывая назад распущенные волосы — ее заколку пару дней назад раздавила лошадь, — может, ты мне скажешь, в чем дело?
— Тихо!
С-с-с-ш-ш-ш-ш…
Пенелопа похолодела. Она уже слышала этот звук. Однажды. В сериале про природу.
— Бру… — еле слышно выдохнула она.
У нее неожиданно ослабли колени. Сердце бешено заколотилось, стараясь выскочить из груди. Сейчас она хлопнется в обморок. Изо всех сил зажмурившись, Пенелопа прислушалась. Шипение слышалось очень близко. Дрожа от страха, Пенелопа осмелилась приоткрыть глаза. Это была… это была…
— Змея-а-а, — взвизгнула она, дрожа от ужаса.
Да. Не больше чем в пяти-шести футах от Пенелопы на пне, поблескивая холодными глазами, неподвижно лежала змея, которой явно не нравился шум, поднятый людьми.
— Спокойно, дорогая, — одними губами сказал Бру. Пенелопа услышала за спиной мягкий щелчок. Бру взвел курок и прицелился. — Не двигайся, — еще раз приказал он. Снова щелчок. Несколько крепких выражений. — Не заряжено. — Еще несколько крепких выражений.
Ну почему она не научилась перезаряжать пистолет?
С-с-с-ш-ш-ш-ш …
— Скорее, — сквозь стиснутые зубы бормотала она. — Скорее!
Внезапно что-то просвистело в воздухе мимо нее. Удар, а потом… тишина.
— Вот и все, — облегченно вздохнул Бру, подходя к пню, чтобы посмотреть на две половинки того, что только что было гремучей змеей.
— О, Бру, — пролепетала Пенелопа, медленно опускаясь на колени и дрожа как осиновый лист. — Боже! — Она закрыла лицо трясущимися руками.
Подбежав к ней, Бру опустился рядом и обнял ее.
— Ну, дорогая, все в порядке, — сказал он, гладя ее по волосам. — Она тебе уже ничего не сделает. Посмотри, видишь? Она мертвая. Ну, не плачь, — мягко и ласково уговаривал он, утирая ей слезы и покачивая, как ребенка.
Она сидела у него на коленях, вцепившись в его рубашку, и ужас постепенно уходил вместе со слезами.
— Ох, я так… так… ис-ис-испугалась, — всхлипывала она, уткнувшись мокрым лицом в его плечо.
— Я знаю, я тоже, дорогая.
— Нет! Ты не испугался! Ты вел себя храбро! — Она подняла на него мокрые от слез глаза. — Я даже шевельнуться не могла. Не могу поверить, что ты сумел убить змею камнем.
— Мне уже приходилось. А научил меня этому Большой Дедди. Однажды они катались с моей матерью, он остановился, подхватил с земли камень и одним ударом отбил голову громадной гремучей змее. А потом отрезал у нее гремучки и подарил маме. У нее этих гремучек, наверное, больше, чем драгоценностей.
Подняв голову, Пенелопа посмотрела на него сквозь невысохшие слезы.
— Вот видишь. Чему-то ты можешь научиться и у отца. — Она слабо улыбнулась и посмотрела через плечо Бру. — А часто они здесь встречаются?
— Частенько, — засмеялся Бру. — Не беспокойся. Держись рядом со мной, и все будет в порядке.
— Да, — вздохнула Пенелопа, зарываясь глубже в его объятия, — я никуда и не собираюсь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— А дождь-то усиливается! — крикнул Бру.
Замечание и улыбка были адресованы Пенелопе, сидевшей верхом на лошади. По одолженной ей желтой шляпе вовсю барабанили капли. Она тряхнула головой, и во все стороны полетели брызги.
— Прости, Буррито, — обратилась она к своему скакуну и отпустила поводья. Вцепившись в луку седла, она обернулась к подъезжающему Бру. — Похоже, ты оказался прав насчет дождя.
— Думаю, теперь ты поняла, что я всегда прав, — усмехнулся Бру.
Пенелопа фыркнула и грубовато рассмеялась. Замечательно. Всего неделя на дальних выгонах, и она уже ведет себя в точности как ее спутники.
— Что ты делаешь здесь совсем одна? Ты обещала все время быть рядом со мной. — Подъехав вплотную, он остановился и наклонился к Пенелопе. Закутанный с головы до ног в желтый пластиковый дождевик, он выглядел довольным и счастливым.
Пенелопа же, наоборот, чувствовала себя размокшей, как сухарь в молоке. К счастью, утром она захватила с собой несколько шарфиков. Теперь они очень пригодились ей в качестве полотенец. А Бру еще говорил, что ее вещи на выгоне совершенно ни к чему. Ха!
— Я боялась утонуть и решила поискать местечко повыше, — она пожала плечами. — Только где его взять? — Указав на растущие невдалеке несколько дубов, она предложила: — Вон там, под деревьями, суше. Может быть, нам перебраться туда? — Вода промочила насквозь все ее вещи, и Пенелопа почувствовала, что покрывается гусиной кожей.
— Нет, я всех отослал обратно в лагерь. Там местность повыше. Поэтому я тебя и разыскивал. Дождь льет слишком… сильно… чтобы… что-нибудь… Черт!
Пока он говорил, разверзлись хляби небесные, и на землю обрушились такие потоки, каких Пенелопа никогда еще не видела. Изо всех сил моргая, она трясла головой, и с ее шляпы ручьем лилась вода. Бедняга Буррито, подумала она, поглаживая верного, хотя и не слишком резвого, коня по голове. У него даже шляпы нет. Пенелопа шепнула ему что-то утешительное, Буррито, прислушиваясь, задвигал ушами.
Внимательно окинув взглядом окрестности, Бру поморщился.
— Не нравится мне это, — пробормотал он.
— Что? — крикнула Пенелопа, силясь расслышать слова Бру сквозь шум ливня.
Бру повернулся к ней и громче сказал:
— Не нравится мне, что весь день идет дождь. Земля не может впитать в себя всю воду. Эти места иногда заливает.
На земле уже образовались большие лужи, которые росли с невероятной скоростью. В лужах отражалось мрачное небо.
— Поехали! — громко крикнул Бру, хотя находился совсем рядом с Пенелопой. — Надо добраться до тех деревьев. Когда дождь немного утихнет, вернемся в лагерь.
— Хорошо, — Пенелопа кивнула и направила Буррито следом за Бру к деревьям. У Бру хотя бы есть дождевик. А вот она свой оставила в лагере, взяв с собой одну только шляпу. Но как она могла ожидать, что будет такой ливень? Ведь сейчас лето. И в Техасе, и везде.
Добравшись до деревьев, Бру нашел сухой клочок земли под покровом густой листвы и призывно помахал Пенелопе рукой. Она въехала в укрытие, с благоговейным ужасом глядя на потоки воды, обрушившиеся на землю.
Зубы Пенелопы начали выбивать дробь — от холода или от страха, она не знала.
— Эй! — Повернувшись в седле, Бру наклонился и обеспокоенно посмотрел на нее. — Ты вся дрожишь. И неудивительно. — Он протянул руку и попробовал на ощупь ее легкий жакет. — Да ты вся промокла! — Он начал расстегивать свой дождевик. — Вот, надень его.
— Нет, нет, нет, нет, — стуча зубами, ответила Пенелопа, — не глупи, тебе он тоже нужен.
Бру покачал головой, не принимая никаких возражений.
— Пенелопа, не надо мне возражать, хорошо? Просто надень его.
— Х-хорошо. — Дождевик еще сохранял тепло его тела, и Пенелопа снова задрожала. Невольно. Шея и подбородок ныли от сводившей их судороги.
Взяв ее руку в свои, Бру осторожно начал ее растирать и согревать своим дыханием.
— Надо скорее доставить тебя обратно в лагерь. Тебе нужна чашка горячего кофе, — твердо сказал он. В его глазах светилась неприкрытая тревога.