Оуэн помассировал пальцами лоб.
– Да будет тебе, отец. Не так уж все это ужасно…
Граф вновь вцепился в лацканы сюртука.
– Перестань дерзить! – Теперь уже он дрожал от гнева.
– Отец, я давно перестал дерзить. И прошу тебя, оставь в покое свой сюртук. – Оуэн провел рукой по своим бриджам цвета кофе – тоже весьма недешевым. Он привык к роскошной жизни, и денежное содержание, назначенное отцом, позволяло ему жить на широкую ногу. Именно поэтому он регулярно посещал кабинет отца и смиренно выслушивал его отповеди. Оуэн давно уже перестал воспринимать их всерьез, но они помогали ему получать желаемое – на его счет ежемесячно поступала солидная сумма. Конечно, большую часть денег он передавал в приюты, расположенные рядом с игорными домами, но Оуэн никогда не рассказывал об этом отцу. Зачем менять его мнение о сыне? К тому же Оуэн вовсе не собирался обелять свою репутацию, – напротив, поступал прямо противоположным образом; для него это стало чем-то вроде хобби.
– Черт возьми, Оуэн! Должно же тебе быть дело хоть до кого-то!
Оуэн вовсе не был бездушным и черствым. Он обожал младшую сестру Кассандру и своих лошадей – именно в таком порядке. Ни та, ни другие ни разу его не подводили. Ни та, ни другие никогда не думали о нем плохо.
– Мне есть дело до твоего сюртука, от которого ты сейчас оторвешь лацканы, – заявил молодой человек.
Граф вскинул подбородок и в гневе закричал:
– Ну все, довольно! Я много раз давал тебе шанс исправиться, но теперь официально заявляю, что больше не стану терпеть твои выходки! Ровно через месяц ты вернешься сюда с невестой! Ты меня понял?!
Оуэн поднял глаза на отца – и невольно вздрогнул. Хм… неужели у старика на подбородке капля слюны?.. Похоже, на сей раз он рассердился всерьез. И все же Оуэн, не сдержавшись, спросил:
– А иначе – что?
– А иначе… иначе… я лишу тебя денежного содержания! Да-да, так и поступлю! Мне давно следовало это сделать. Не получишь ни одного фунта до тех пор, пока не объявишь о своей помолвке.
Вскинув брови, Оуэн в очередной раз снял с рукава невидимую пылинку.
– Звучит немного драматично – тебе, отец, так не кажется?
– Нет, не кажется! – Лицо графа побагровело еще сильнее.
Оуэн внимательно посмотрел на отца. О господи! Да ведь тот говорил вполне серьезно! Ну, по крайней мере верил, что говорил серьезно. Лицо графа покрылось багровыми пятнами, а жилы на шее вздулись. Да, все верно – он был серьезен как никогда. С губ Оуэна сорвался стон. Проклятье, он знал, что этот день когда-нибудь наступит! День, когда отец станет настаивать на женитьбе. Впрочем, Оуэн всегда подозревал, что не сможет всю жизнь избегать брачных уз. Хотя до сегодняшнего дня ему это удавалось.
Пожав плечами, он проговорил:
– Что ж, прекрасно. Раз ты настаиваешь, я выберу себе жену. Какую-нибудь послушную и спокойную девушку, которая будет закрывать глаза на мои недостатки. Симпатичную и кроткую.
Однако граф покачал головой.
– Ты опять не понимаешь, Оуэн!..
– Чего именно? – Молодой человек в очередной раз вздохнул.
– Я не прошу тебя выбрать себе жену, поскольку сам укажу тебе, на ком тебе следует жениться.
Оуэн вскинул голову.
– Ты хочешь сказать… что уже подобрал подходящую кандидатку на роль моей жены?
Граф энергично закивал, и его чуть отвисшие щеки задрожали.
– Да. И мы с ее отцом уже все обсудили.
Оуэн снова уселся в кресло; он внезапно почувствовал, что у него от такого поворота событий даже голова закружилась. Хм… проклятье! Похоже, все было гораздо серьезнее, чем он предполагал…
– Значит, уже все обсудили? – пробормотал он. – Но кто же она?..
Граф откашлялся и, наконец-то отпустив многострадальные лацканы своего сюртука, сложил руки перед собой на столе.
– Это леди Лавиния Хоббс. Старшая дочь герцога Хантли. Красавица, между прочим.
Оуэн задумался. Хоббс?.. Лавиния Хоббс?.. Имя показалось ему знакомым, но он не мог припомнить лица. Что ж, ничего удивительного. Хорошеньких дочек титулованных аристократов слишком много – всех не припомнишь. К тому же Оуэн привык водить компанию… совсем не с такими девушками. А земли герцога Хантли граничили с владениями его отца – это ему было известно. Впрочем, в данный момент это обстоятельство не имело для него никакого значения. Главное – как выглядела эта самая Лавиния Хоббс? И, что еще важнее, – какой у нее характер?