Небольшие катера раскачивались, сверкали влажными желтыми боками в свете прожекторов и, увешанные гирляндами льда, напоминали рождественские игрушки. За упрочненными стеклами иллюминаторов белели сосредоточенные лица командиров, напряженно следивших за черными волнами.
И тут толстый нейлоновый трос, удерживавший конусовидный плавучий якорь, лопнул с оглушительным треском. Оборванный конец просвистел в воздухе кончиком громадного кнута, способного перерубить человека пополам.
«Золотой авантюрист», словно сорвавшийся с узды жеребец, задрал нос, торжествуя освобождение, и беспомощно рухнул вниз, развернувшись вдоль волн и подставив ветру правый борт, над которым все еще болтались три желтых катера.
Из темноты надвинулся гигантский вал. На одном из катеров перерубили тросы, он тяжело плюхнулся на воду, замолотив малюсеньким винтом и тщетно пытаясь развернуть нос. Налетевшая волна подхватила катер и бросила его на стальной борт лайнера.
Корпус мотобота лопнул, словно перезревшая дыня. С мостика видели, как членов экипажа смело во мрак. Несколько мгновений маяки на их спасательных жилетах тускло мерцали светлячками, затем их поглотил шторм.
Передний катер раскачивался и ударялся о лайнер, как дверной молоток. Носовой конец перекрутило, корма задралась, и налетавшие волны впечатывали мотобот в борт судна. Несколько долгих минут, пока шторм превращал катер в перекрученные обломки, до старпома с капитаном доносились слабые, перекрываемые ветром крики гибнувших моряков. жали, и он сорвался с двадцатифутовой высоты, окунулся в бурлящую воду, выскочил, как желтый поплавок, и, стремительно погружаясь под косым углом, исчез в ревущей ночи.
– Боже мой, – прошептал капитан Рейли. Под резким освещением мостика его лицо казалось внезапно постаревшим. В одно мгновение он лишился половины катеров. Время оплакивать людей, которых забрало море, еще придет, а сейчас его потрясла потеря буксиров, поставив под угрозу шестьсот жизней.
– Сэр. – Голос старшего помощника дрожал, – остальные спустились удачно.
С подветренной стороны от непогоды защищал высокий борт лайнера; катера без осложнений легли на воду и отцепили тросы. Сейчас они кружили неподалеку, и лучи их прожекторов словно выщупывали ночь длинными белыми пальцами. Один катер бросился снимать команду с разбитого мотобота и уже возвращался, тяжело переваливая через гребни неистовых волн.
– Три буксира на тридцать плотов... – прошептал капитан.
Он знал, что пастухов на такое стадо недостаточно, но выбора не осталось. Сквозь завывание ветра ему слышалась канонада прибоя, грохочущего о каменистый берег. Мыс Тревоги алкал добычу.
– Спускаем плоты, – промолвил капитан и подумал: «И да поможет нам Бог».
– Номер шестнадцать! – выкрикивала Саманта. – Группа номер шестнадцать, все сюда!
Она собрала восемнадцать пассажиров, приписанных к вверенному ей спасательному плоту.
– Ну вот, все на месте, никто не потерялся. – Они стояли перед тяжелыми дверями из красного дерева, выходящими на носовую палубу. – Приготовьтесь. Как только поступит сигнал, медлить нельзя.
Захлестывающие палубу волны перекатывались на подветренную сторону и не давали воспользоваться десантной сетью для высадки на скачущие под бортом плоты. Вместо этого их надували прямо на палубе, пассажиры бросались к ним и запрыгивали внутрь в промежутке между накатами волн. И уже с людьми плот опускали на грохочущих лебедках в более спокойные воды под защитой массивного корпуса лайнера. Спасательный катер тут же цеплял плот на буксир и отводил к формирующемуся каравану.
– Пошли, пошли! – закричала Саманта, и пассажиры нестройной толпой вывалили на мокрый и скользкий ботдек. До поджидавшего их плота, который напоминал гигантскую желтую жабу с мерзкой пастью, было едва ли с тридцать шагов, но ветер ударил наотмашь, и до Саманты донеслись испуганные крики. Кое-кто сбился с шага и замер в нерешительности, ежась под безжалостным холодом.
– Не стоять, не стоять! Двигайтесь! – кричала Саманта и подталкивала отставших. Ей приходилось поддерживать миссис Гольдберг, чье грузное тело вдруг стало очень тяжелым и неповоротливым, как мешок с зерном.
– А ну-ка! – Третий помощник подхватил миссис Гольдберг с другой стороны, и вдвоем они втолкнули ее под купол плота.
– Отличная работа, красавица! – подбодрил Саманту моряк и весело оскалил зубы в мужественной, невероятно обаятельной улыбке. Его звали Кен, и он был старше ее на пять лет. Саманта не сомневалась, что они стали бы близки, будь у них чуть больше времени. Кен начал ухаживать за ней с той самой минуты, как она ступила на борт лайнера в Нью-Йорке. И хотя о любви говорить не стоило, ему удалось тронуть ее увлекающуюся натуру, разбудить в Саманте желание, и она постепенно уступала напору и привлекательности молодого командира. Девушка решила поддаться, но не торопилась, заигрывая и поддразнивая Кена. И вот теперь она поняла с внезапной болью, что им уже вряд ли суждено стать любовниками.
– Надо помочь остальным! – выпалила Саманта, перекрикивая завывания ветра.
– Черта с два! Залезайте, живо! – Кен бесцеремонно развернул ее к плоту. Она вползла внутрь и оглянулась на обледенелую, залитую светом дуговых ламп палубу.
Третий помощник бросился к поскользнувшейся и беспомощно барахтавшейся женщине, которую пытался поставить на ноги муж. Из всей группы оставались только они. Кен одним махом поднял пассажирку, и, подхватив ее с двух сторон, мужчины двинулись к плоту, неловко ступая по раскачивающейся палубе притопленного лайнера.
Саманта разглядела надвигавшийся водяной вал и закричала:
– Кен, назад! Ради Бога, назад!
Но он не слышал. Вал достиг палубы, бесшумно перевалил леер и надвинулся громадным морским чудовищем с лоснящимися боками.
– Кен! возвышался над его головой. Слишком поздно – они не успевали ни добраться до плота, ни укрыться за дверями. Загрохотала двухбарабанная лебедка, и плот взлетел над палубой так, что у Саманты сердце ушло в пятки. Матрос, управлявший спуском, знал, что катившаяся волна сомнет беззащитный плот, бросит на палубные надстройки или протащит днищем по релингу. Пластиковая обшивка не выдержит и лопнет как воздушный шарик.
Саманта перекатилась к краю и выглянула вниз: черный сверкающий поток подхватил три тела, сбил с ног и смахнул с палубы. Кену удалось вцепиться в ограждение, и несколько мгновений он удерживался, скрываясь с головой в бурлящем водовороте, затем исчез. Когда лайнер грузно накренился в обратную сторону, отряхиваясь от воды, людей на палубе уже не было.
Дождавшись следующего крена, оператор, сидящий в застекленной кабине, быстро развернул болтающийся плот за борт и ловко опустил на воду, где его уже поджидал рыскающий по кругу катер.
Саманта застегнула входной полог и, пробираясь на ощупь между напуганными людьми, отыскала миссис Гольдберг.
– Милая, ты плачешь? – дрожащим голосом спросила пожилая женщина, отчаянно цепляясь за девушку.
– Нет-нет, что вы! – Саманта обняла перепуганную вдову за плечи и свободной рукой вытерла слезы, струившиеся по щекам.
Трог снял гарнитуру и посмотрел на Ника сквозь пелену сигарного дыма.
– Их радист заблокировал ключ передатчика, так что тот выдает теперь непрерывный сигнал для пеленгатора.
Ник понял, что произошло, – люди оставили «Золотой авантюрист». Он промолчал и только кивнул, возвращаясь на мостик. Снедавшее его нетерпение не давало присесть ни на минуту. Перед мысленным взором медленно вырисовывалась надвигавшаяся катастрофа. Карты легли неудачно, а ставкой в игре была жизнь. Сомнений не осталось – «Золотой авантюрист» наверняка выбросит на берег и шторм разнесет судно в щепки. «Флотилия Кристи» зафрахтует, конечно же, «Колдуна» в помощь «ЛаМуэт» для переправки пассажиров лайнера в Кейптаун, но оплата не пойдет ни в какое сравнение со стоимостью контракта с «Эссо», от которого Ник отказался ради этой безумной гонки на край земли. явятся лишь через несколько месяцев, погашение кредитов и выплаты по счетам за постройку второго буксира, который все еще стоял на стапелях, медленно, но неумолимо затянут веревку на его шее.