Его лицо омрачается разочарованием:
— Это хреново. Я хочу есть.
Я не в силах сдержать улыбку. Он замечает ее и практически ухмыляется, прежде чем одергивает себя и снова принимает разочарованное выражение лица. Тыча пальцем на мои губы, он говорит:
— Объясни-ка мне, по поводу чего улыбаемся? Ты ревела вчера ночью, а теперь сияешь и улыбаешься, и мне интересно с чего бы это?
Опираюсь бедром о столешницу и говорю:
— Все в порядке. Все просто замечательно. Я не знаю даже, зачем мне понадобилось так переживать. Я ходила на прием к психологу сегодня утром, к Эмми, и рассказала ей все, что произошло…— его полуприкрытые карие глаза щурятся и я быстро добавляю, — ...но я сказала, что это случилось с моей подругой, — я подмигиваю ему. — И она сказала, что это совершенно нормально, играть в ролевые игры. И что тот, кто пережил ситуацию подобную моей, когда меня чуть не изнасиловали, будто берет контроль над ситуацией, над которой у этого человека раньше не было контроля. Здорово, ведь правда? Я нормальная! Дай пять!
Подпрыгивая на месте, я поднимаю вверх руку, ожидая его ответной реакции, и улыбаюсь так широко, как только могу. Один беглый взгляд на лицо Твитча резко убавляет мою радость. Он морщит лоб и упирает руки в бока, шепотом повторяя:
— Она нормальная. Нормальная, на хрен.
Не понимая в чем проблема, я тихо спрашиваю:
— Почему ты рассердился?
Моргая, он протягивает ко мне руку и выплевывает:
— Снова ярлыки! Всегда эти чертовы ярлыки! Разве это так важно, Лекс? Вести себя так, как другие считают нормальным?
Я хочу сказать нет, хочу защитить свою точку зрения. Я хочу пойти спать, притвориться, что никогда не говорила этого и проснуться, когда эта перепалка закончится.
Не зная, как именно ему следует ответить, я отмалчиваюсь, но бросив один единственный взгляд на мое лицо, Твитч мрачно ухмыляется:
— Конечно, надо именно так себя вести. — Двигаясь в мою сторону, он по пути спрашивает: — Позволь мне спросить тебя? Какой ярлык ты повесила на меня? — Мое сердце начинает учащенно биться, и я с трудом сглатываю. Его глаза вспыхивают. — Психопат? Хммм? Не знаю, может сумасшедший? Безумный? Давай, скажи мне, Лекс. Какой ярлык ты повесила, черт побери, на меня?
Ужасающий. Неуравновешенный. И пугающий.
Стиснув зубы, он хватает меня рукой за подбородок:
— Вешай на себя какие угодно ярлыки, Алекса, — убирая свою руку, он смотрит на меня какое-то мгновение, и то, что отражается на его лице, вызывает во мне тошноту.
Разочарование. Он разочаровался во мне.
Развернувшись, он хватает свою футболку с дивана и открывает входную дверь.
Немного задержавшись в дверях и стоя ко мне спиной, он произносит со злостью:
— Не смей вешать на меня гребанные ярлыки. — Его руки сжаты в кулаки по обеим сторонам его тела. Он, растягивая, говорит свои прощальные слова. — Подумай над этим, девочка. — Он поворачивается, его глаза – полные ярости – встречаются с моими: — Кем ты была, прежде чем люди начали говорить тебе, кем ты должна быть?
И потом он уходит.
Дверь моего кабинета открывается и входит Майкл.
Устраиваясь поудобнее в кресле для посетителей, он кладет свои ноги на стол. Я предупреждающе щелкаю пальцами. Ноги опускаются вниз.
Так-то лучше.
Он вздыхает:
— Дайте мне какое-нибудь поручение, босс. Мне скучно.
Я фыркаю:
— Скучно? Здесь? Иди к Хэппи, пусть он найдет для тебя занятие. Или к Ли....— я осекаюсь на полуслове. — Никакой Линг.
Майкл проработал на меня около месяца, и он почти перестал меня бояться.
Почти.
Я думаю, он видит во мне старшего брата. Я это одобряю. Я всегда хотел иметь брата. И если бы в этой жизни у меня был бы брат, я бы хотел, чтобы он был похож на Майкла. Уже очень давно я понял, что Майкл намного умнее, чем мне казалось.
Как-то однажды утром он пришел в мой кабинет и прямо спросил:
— Вы торгуете наркотиками?
Я смерил его тяжелым взглядом. К моему удивлению, он не отступил. Ни на дюйм. Я был впечатлен и ответил:
— Меньше будешь знать, лучше будешь спать.
Он усмехнулся:
— Это такой оригинальный способ сказать «да». — Я ничего не ответил, и он продолжил: — Я мог бы торговать, знаете ли... я делал это, когда работал на Хамида. Я знаю всю подноготную, так что я не провалюсь. Я не разочарую вас.
— Ты никогда не разочаруешь меня, Майки, но нет. Этому не бывать. Мне больше не нужны торговцы. Ты здесь, чтобы работать законно.
Он пробормотал:
— Кто бы говорил.
Я ухмыляюсь. Без сомнения, он окончательно потерял страх передо мной. Поворачиваясь к мальчишке, спрашиваю:
— Что случилось?
Он мямлит:
— Ничего. — Если бы мальчишка хотел что-то сказать мне, то сказал бы. Так что я не продолжаю его допрашивать. Как только я снова принимаюсь печатать, он выпаливает: — Это из-за одной девушки.
Ну, естественно. Все проблемы всегда из-за девушек.
— Ты встречаешься с этим воробушком?
Качая головой, он заявляет:
— Нет. Я не хочу приглашать ее на свидание, пока не буду в состоянии ее впечатлить.
— С моей точки зрения ты вполне в состоянии ее впечатлить, молодой человек. У тебя есть работа, ты ходишь в школу, есть кое-какие деньги, и при всем при этом ты еще ищешь квартиру, в которой поселишься, когда тебе исполниться восемнадцать, — я вскидываю одну бровь. — Я бы сказал, что тебе пора бы уже пригласить ее на свидание.
Он смущенно улыбается:
— Ага, — затем более решительно: — Да. Мне тоже кажется, что пора. — Я внимательно смотрю на него. Я вижу, как храбрость вспыхивает в его глазах и прилагаю все усилия, чтобы сдержать свою улыбку. — Я решился. Приглашу ее на свидание.
Мои губы искривляются в подобии улыбки, и я одобрительно киваю.
Вдруг он поворачивается ко мне. — А как надо приглашать девушку на свидание? — Я мысленно хохочу.
Парнишка влип по-крупному.
Дверь моего кабинета распахивается:
— Я собираюсь пригласить ее на свидание.
Подняв свой взгляд, я вижу Майкла, который выглядит просто отлично в своих черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами и черными подтяжками. Он выглядит как Твитч и это пугает.
Только татуировок не хватает.
Сощурившись, я указываю пальцем на выбранную им одежду. Он смотрит на себя и бормочет:
— Мистер «Т» требует, чтобы я выглядел прилично.
И почему это не удивляет меня?
Я бормочу себе под нос:
— Ну, конечно, он требует подобное.
Быстро допечатав абзац, я смотрю на него и расплываюсь в улыбке:
— Ты выглядишь великолепно. Как мини-Твитч, — он закатывает глаза, и я борюсь с желанием расхохотаться. — Кого ты собираешься пригласить на свидание, милый?
— Талию.
О, вау!
Мое сердце переполняют эмоции.
Я безумно радуюсь, представив Талию и Майкла вместе. Они оба из неблагополучных семей. Они однозначно поймут друг друга. И я точно знаю, что Талия влюблена в Майкла. Когда я в последний раз звонила ей, она спрашивала о нем раза три.
С широко распахнутыми глазами, я немного наклоняюсь над столом и шепотом с иронией говорю:
— Ну, ничего себе! Это так круто! Как ты собираешься ее пригласить?
Его улыбка меркнет:
— Я-я просто спрошу. Мистер «Т» посоветовал быть прямолинейным, но не простоватым. Спросить ее так, чтобы у нее не было возможности ответить «нет».
Меня так и подмывает расхохотаться. Он обращается к Твитчу за советами насчет свиданий? О Боже мой, мне нужно срочно во все это вмешаться. Как можно скорее.
Подавляя безумное желание хихикнуть, я говорю: