Он наклоняется вперед и кривит губы:
— Ничего, чего бы этот ублюдок не заслужил. Мне следовало бы заставить его умолять. А ты вообще в курсе, что твой брат умер? Твой папаша хотя бы попытался разыскать тебя, чтобы сообщить эту новость?
Пятясь назад, я спотыкаюсь и падаю на задницу.
Нет. Нет!
А Твитч просто стоит и смотрит. Смотрит вниз на меня. Как будто я кусок грязи.
— Кто ты?
Он смеется:
— Теперь ты спрашиваешь? Ты трахалась со мной несколько месяцев и даже не знала моего имени. Кто так делает?
То, что он говорит далее, заставляет меня осознать, что я пыталась понять человека, которого вообще не знала. Он смотрит мне в глаза и спокойно объявляет:
— Меня зовут Тони Фалько. Я все ночи напролет мечтал о девочке по имени Алекса, которая помогла мне, когда мне было восемь. Она сказала, что не забудет мое имя, — его лицо становится суровым, — и я пообещал себе, что так оно и будет.
Мои глаза округляются от потрясения, и кровь леденеет в жилах. Кровь в ушах стучит все сильнее.
Нет!
Это плохой сон. Чертов ночной кошмар. Этого на самом деле со мной не происходит.
Из глаз текут слезы. Я бормочу между тяжелыми вздохами:
— Антонио? Антонио Фалько?
Медленно кивая, он долго всматривается в мое лицо, прежде чем перекрещивает свои ноги и устраивается поудобнее.
— Ты мне представлялась маленькой гребаной сучкой. Тупой идиоткой, которая совала нос не в свои дела. И я пообещал себе, что найду тебя и превращу в свою собственность. И все из-за того, что ты помогла мне. Ты дала мне надежду в этом несправедливом долбаном мире. И когда эта надежда истощилась и умерла, я был озлоблен. Я и сейчас очень зол. Это все твоя вина, что у меня появились гребаные мечты. Мечты, которых у меня никогда не должно было быть, Лекси, — закрыв глаза, он произносит более мягким голосом: — Я не мог найти тебя. Тебя нигде не было. У меня была куча денег, куча возможностей, чтобы разыскать тебя, но я никак не мог найти тебя.
Он открывает глаза и пристально смотрит на меня:
— Как будто ты пряталась от меня. Издевалась надо мной, как бы говоря, что я никогда тебя не получу. Но никто не может сказать мне «нет», Лекси. Если кто-нибудь скажет, то он достаточно быстро поменяет свое мнение или сдохнет. Все просто.
Почему ты не уходишь?
Потому что это ранит меня так сильно, что мне необходимо дослушать до конца. Твитч в конце концов получит желаемое.
Слегка выпрямляясь, он вытаскивает запонки и кладет их перед собой на стол.
— Итак, я нанял того, кто однозначно смог бы тебя найти. И это стоило мне мой первый миллион, Лекси. Нокс лучший в своем деле, но даже он не мог напасть на твой след... целый долбаный год. Это разозлило меня еще больше, — его глаза вспыхивают. — Так что, когда наконец-то мне позвонили, я был взбешен. Он сказал мне, что ты живешь в Австралии вот уже несколько месяцев, и что твоя приемная мать должна была вот-вот умереть. Видишь, все это должно было смягчить меня, но нет, потому что, если бы ты осталась одна, мне было бы легче тобой манипулировать. Я полагал, что, возможно, хватит пары ужинов, и немного обходительного обращения, чтобы ты влюбилась. Черт, как же я ошибался!
Мой мозг отказался работать.
— Что-что случилось потом?
Скрестив руки на груди, он глубоко вздыхает и на выдохе отвечает:
— Ты была независимая. Очень милая. И чертовски привлекательная. Ты своими силами получила высшее образование. Даже мои деньги тебе не были нужны. По крайне мере я не думал, что они бы осчастливили тебя. И какое-то непонятное чувство зашевелилось во мне в самую первую секунду, как я притормозил и начал наблюдать за тобой из-под капюшона.
Во мне тоже.
Он опустил подбородок.
— И в тебе тоже. Я знаю это, — поднимая свое лицо с явными признаками усталости, он вкрадчиво говорит: — Я не должен был быть очарован тобой. Ты должна была стать просто игрушкой для меня. Ни больше, ни меньше. Я намеревался унижать тебя при каждом удобном случае, просто потому, что это было бы в моей власти. Заставил бы тебя осознать, что надежда — это дерьмо. Я собирался заставить тебя делать ужасные вещи в свое собственное удовольствие.
Не хочу больше слушать. Пора уходить.
Поднявшись на трясущиеся ноги, я поворачиваюсь и иду к двери. Именно тогда он произносит те самые слова.
— Ты лучшее, что когда-либо происходило со мной. Если бы не ты, я бы гнил в тюрьме. Или был бы трупом. Я не знаю, что хуже. Но ты спасла меня, — он кажется разочарованным в самом себе, когда шепчет: — Я не должен был быть очарованным тобой.
По щекам струятся слезы, мое дыхание сбивается, и я поворачиваю ручку.
Позади меня раздается его жестокий и ядовитый голос:
— Скатертью дорога. Я знал, что ты создашь мне кучу проблем в ту самую секунду, когда нанял ту уличную крысу, чтобы он изнасиловал тебя.
Уходя, я мысленно слышу, как хрустит стекло у меня под ногами, потому что я наступаю на осколки моего разбитого сердца.
Его слова должны были остановить меня. Они должны были рассердить меня. Заставить меня бороться. Но у меня не осталось сил на борьбу.
С меня хватит.
Хватит подобных отношений. Хватит сходить с ума из-за того, кто ни во что меня не ставит и не любит меня. Хватит лжи и тайн.
Хватит.
Мое сердце не разобьется. Там больше нечему разбиваться. Во мне пустота.
Я прокручиваю в голове слова Твитча.
...Я знал, что ты создашь мне кучу проблем в ту самую секунду, когда нанял ту уличную крысу, чтобы он изнасиловал тебя...
Рыдания вырываются из меня, когда я пытаюсь сбежать из «Фалькон Пластик». Достаточно забавно, Линг застает меня врасплох, когда я жду лифт. Ее лицо выражает смесь беспокойства и печали:
— Он порвал с тобой?
Я выплевываю:
— Отвали, ты, тупая шлюха.
Она вздыхает и прислоняется к двери лифта.
— Если он порвал с тобой… — она выпрямляется и начинает уходить. — ...на то была серьезная причина.
Пропуская ее загадочное сообщение, лифт открывается, и я чувствую его за спиной. Его голос звучит отчаянно.
— Ты поедешь на следующем. Нам нужно поговорить.
Его рука пытается схватить мою, но я отстраняюсь.
— Не о чем говорить
Он заходит в пустой лифт, следом за мной, двери закрываются, и он шепчет:
— Думаю, мне есть что сказать. Думаю, я мог бы отпустить тебя. Но... но я не могу.
Меня пронзает гнев.
— Как только я увидел, как ты уходишь, что-то щелкнуло внутри меня. Я-я не хотел этого. Я запаниковал. Пожалуйста, поговори со мной.
Не поворачиваясь к нему, я спрашиваю:
— Ты, правда, нанял того мужчину?
Он быстро отвечает:
— Да, — мой желудок ухает вниз, и он тут же добавляет: — Но он не должен был заходить так далеко. И он уже мертв. Так что это не важно. Я спас тебя.
Я усмехаюсь, и он говорит:
— Мне нужен был шанс познакомиться с тобой. Мне нужно было что-то сделать для тебя. Что-то, чтобы ты была у меня в долгу. Я-я люблю тебя, Лекси.
— Ты выбрал странный способ продемонстрировать это, — поворачиваясь к нему, я насмешливо произношу: — Антонио.
Встав передо мной и блокируя мне выход, он хватает мою руку и кладет ее на свою маленькую татуировку 13 на скуле. Его безумные глаза встречаются с моими.
— Чувствуешь этот шрам? Знаешь, как он появился? — его губа дрожит. — Ты должна знать. Ты была там.
Взяв в ладошки его щеки, я опускаю подбородок и тихо плачу.
— Я по-прежнему люблю тебя. Поэтому мне нужно уйти от тебя. Тебе нужна помощь.
Он игнорирует меня:
— Этот ангел появился передо мной. Я думал, что мне его послал Бог. Что мне суждено умереть, и она должна проводить меня на небеса.
Мои плечи содрогаются с каждым вздохом, я заикаюсь: