Рэнди перевела взгляд с лица собеседника на стоявший у камина горшок с папоротником.
В наступившей тишине было слышно, как кто-то пробежал под окнами. Издалека послышался вой автомобильной сигнализации – неплохой будильник для соседей.
– Я беспокоюсь за Рианон Эдвардс, – проговорила Рэнди. Строссен ухмыльнулся:
– Догадываюсь.
Рэнди отставила свою рюмку и подалась вперед.
– Позвольте мне поговорить с ней, – попросила она. На лице Строссена появилось недовольное выражение.
– Это неудачная мысль, Рэнди.
– Пострадают невинные люди, – заметила Рэнди.
– Так устроен этот мир, – со вздохом ответил Строссен. – Ответь мне, пожалуйста: если бы Магир поступил так, как он поступил, с тобой, а не со мной, тебе не захотелось бы отомстить ему?
– Конечно, я бы отомстила. Мне не нравится то, как вы собираетесь это сделать.
Строссен покачал головой и опять вздохнул.
– Рэнди, я всего-навсего соблюдаю соглашение, – произнес он.
Энди лежал на стареньком кожаном диване на крытой веранде своего дома в Перлатонге. На нем были любимые шорты защитного цвета. Руки он засунул в карманы. Лил дождь. Энди смотрел на крупные дождевые капли, которые отскакивали на целый фут вверх, ударившись о землю. Все небо было покрыто тяжелыми, злыми багровыми тучами, а грохот стоял такой, как будто дом непрерывно поливали из гигантского шланга. В соседнем коттедже, который служил своего рода клубом, несколько гостей смотрели видеофильм о дикой природе Южной Африки, более мужественные путешественники гуляли по лесу в сопровождении сотрудников заповедника, невзирая на то, что промокли до нитки.
Дуг провел в Йобурге пять дней и только сегодня утром вернулся в Перлатонгу. С ним прилетели бухгалтер и новый егерь. Несколько минут назад Биллем, администратор лагеря, выскочил как ошпаренный из домика Энди, получив крепкий нагоняй за то, что осмелился приставать к хозяину с пустяками. Ему, Энди, и так есть о чем беспокоиться. В частности, о Шейле, львице. Она как будто приболела, и Дуг решил пригласить двух ветеринаров. Энди сначала было согласился, но потом рассудил, что дикого зверя не стоило бы лечить. Эти ветеринары уже однажды оказывали Шейле помощь, и если они снова вмешаются, это может оказать львице плохую услугу. Хищник должен помогать себе сам. Оба брата были очень привязаны к Шейле, и им больно было видеть, как она страдает.
– Я подумала, тебе не помешает.
Нанетт, официантка, внесла на веранду дымящуюся чашку кофе и тарелку с бисквитами и поставила все это на столик.
– Биллем сказал, ты ему чуть голову не оторвал. – Нанетт говорила очень громко, чтобы Энди мог расслышать ее на фоне непрекращающегося рева стихии. – Так что я побегу, пока ты на меня не накинулся. А, вот еще что: только что по радиотелефону звонил Крис. Он видел Шейлу. Она шла по поляне, так что ей лучше.
Энди вскинул брови:
– А малыши при ней?
Нанетт кивнула и обернулась – хлопнула дверь кухни, и на веранде появился Дуг с чашкой кофе в одной руке и бумагами в другой.
– Тебе про Шейлу сказали? – спросил он, усевшись в кресло возле дивана Энди.
– Угу, – кивнул тот, провожая взглядом выбежавшую под дождь Нанетт. – После обеда нам с тобой надо бы самим на нее взглянуть. Что слышно в Йобурге? Леандру видел?
– Женщины никогда не отступают, пока не получат своего, – ухмыльнулся Дуг. – Я почту привез.
Он извлек из кипы бумаг открытку и протянул брату. Энди равнодушно взглянул на нее, взял и перевернул, чтобы посмотреть, от кого она. Впрочем, он и так знал.
Прочитав подпись, он бросил открытку на диван.
– Что она пишет? Ты же наверняка прочитал.
Дуг положил ноги, обутые в тяжелые ботинки, на стол и отхлебнул из чашки.
– Спрашивает, почему ты не написал ей и не перезвонил. Просит, чтобы ты не беспокоился, она задает вопрос из чистого любопытства.
Энди поднял глаза, явно ожидая, что Дуг прибавит что-то еще, но тот молча положил в рот бисквит. Прожевав, Дуг увидел, что брат все еще смотрит на него.
– Может, в этот раз ответишь? – спросил Дуг с улыбкой.
– О чем мне писать?
Дуг пожал плечами: – Расскажи ей, например, про Катерину.
– Зачем?
– Так, пришло в голову. А кстати, где сама красавица? Я ее еще не видел.
– Я ее в последний раз видел, когда ее вещи вносили к нам в дом, – отозвался Энди.
Дуг хотел было что-то сказать, но вдруг увидел Катерину. Молодая женщина шла между обеденными столиками по направлению к дому. Дуг смотрел на нее так же зачарованно, как и в первый раз. Роскошные черные волосы, длинные загорелые ноги, темные итальянские глаза делали ее более неотразимой, чем голливудские сирены.
По выражению лица Энди Дуг понял, что Катерина идет к ним. Когда она увидела его и улыбнулась, лицо Энди разгладилось.
Он быстро засунул открытку Лиззи между подушками дивана.
– Закончили? – спросил он, едва Катерина вошла.
– Закончили, – подтвердила она и подошла к Дугу. – Мы соскучились по тебе.
Она поцеловала его в обе щеки. Держалась она так, словно совершенно не подозревала, какое глубокое впечатление производит на Дуга.
– Я тоже соскучился, – выговорил Дуг, но с таким видимым усилием, что Энди издал смешок.
– Вам уже рассказали про Шейлу? – спросила она и села, положив свои изумительные ноги на колени Энди.
– Да, – подтвердил он, откровенно любуясь глянцевой кожей. – Правда, здорово? Мы с Дугом после обеда сходим и посмотрим сами. Пойдешь с нами?
– Конечно, с удовольствием. – Катерина просияла и вдруг вскочила. – Ой, совсем забыла. Я обещала Виллему, что буду помогать ему после обеда. Он меня так хорошо учит…
Братья не успели ответить ей, так как она тут же выскочила под дождь и побежала по лагерю.
– Знаешь, кого она мне напоминаем? – спросил Дуг. – Подругу Оливера Магира Рианон. Не лицом, конечно, а фигурой.
– Да, – кивнул Энди, – я понял, о чем ты. Кожа посмуглее, а ноги, грудь… Интересно бы узнать, как у них дела с программой.
– Лиззи тебе ничего не писала?
Дуг уже принялся разбирать почту.
– Спроси что-нибудь полегче, – отмахнулся Энди и поднялся. – Я ее писем не читаю.
Он вышел с веранды, оставив открытку там, куда недавно ее засунул.
Глава 12
Когда Оливер объявил, что берет Рианон в жены, сердце ее чуть не остановилось от восторга. Она стояла как каменная, пока он надевал ей на палец изысканное золотое колечко, а когда взглянула в глаза мужу, то его лицо заслонило для нее весь мир, и пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться и не расплакаться от счастья. Оливер был бледен после нескольких бессонных ночей, к тому же, как всякий жених, слегка нервничал, но не оставалось никаких сомнений в том, что в его словах слышится нежность, а взгляд исполнен глубокой любви.
В голове Рианон пронесся смутный вопрос: отдает ли Оливер себе отчет в том, что говорит она и что говорит он сам? Разумеется, он понимает, что оба произносят традиционные свадебные обеты, но если она нужна ему так же, как он ей, то любые слова – лишь бледная тень взаимного чувства.
За их спинами гости (приглашено было всего человек двенадцать) со скучающим видом и, может быть, чуть горьковатыми улыбками наблюдали за тем, как новобрачные расписались в книге, как Оливер наклонился, отыскал губы Рианон, и они слились с его губами в долгом и страстном поцелуе.
– Теперь меня, паа-жалста, – протянул Джолин, растягивая двумя пальцами уголки напомаженных губ.
Лиззи двинула его локтем в бок, гости дружно рассмеялись, и Оливер с Рианон, тоже смеясь, отпрянули друг от друга.
– Поздравляю, – сказала Лиззи и обняла обоих.
Рианон шепотом поблагодарила подругу; она никак не могла опомниться после обряда. Она подняла на мужа глаза, он обнял ее за талию.
– О, владыка души моей! – пропел Джолин, расталкивая остальных и призывно вытягивая губы в сторону Оливера.
Оливер подмигнул Рианон и расцеловал Джолина в обе щеки, затем – остальных гостей.