Указывая на свое лицо, я говорю ей:
— Это... сейчас не так уж важно.
Она пристально вглядывается в мое лицо, и я добавляю:
— Разве я так уж паршиво выгляжу?
— Ну, нет. — угрюмо отвечает она, закатив глаза.
— Вот именно, Никки, — кивая, соглашаюсь я. — Всему свое время.
Она кратко кивает мне. Я следую какому-то внутреннему импульсу и тихо добавляю:
— Поскольку то, что я собираюсь рассказать тебе... это далеко не приятный рассказ.
Ее лицо на секунду омрачается тревогой, но быстро снова становится непроницаемым. Хлопнув в ладоши, она открывает холодильник, передает мне молоко и командует:
— Ладно! Какао а-ля Лекси. Принимайся за работу, женщина!
Это одна из причин, почему я люблю Никки. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я расскажу ей все, когда буду готова. И у нас друг от друга нет секретов.
Тогда почему я обдумываю как бы поубедительнее ей соврать, чтобы объяснить царапины на моем лице?
Отбросив эту мысль в сторону, я сосредотачиваюсь на приготовлении моего знаменитого напитка и разливаю дымящееся какао в кружки. Поставив какао и пирожные на поднос, я иду в гостиную и ставлю его на журнальный столик.
Даже не взглянув на меня, Дэйв протягивает руку и берет кружку. Автоматически, он подносит кружку к губам и делает глоток. Два, три, четыре глотка спустя, робот снова становится человеком.
— Черт, детка. Никто не делает такой какао, как ты.
Нежно улыбаясь, он смотрит на меня и через мгновение на его лице появляется удивление:
— Детка! Что произошло с твоим лицом?
Пожимаю плечами и лгу, как профи:
— Споткнулась на последней ступеньке, — уверенно говорю я, как будто заранее все отрепетировала. — И мое лицо впечаталось в кирпичную стену.
Дэйв от удивления раскрыл рот:
— Не настолько весело, насколько звучит, — подняв глаза к потолку, добавляю я, чтоб разрядить обстановку.
Дэйв хихикает:
— Черт, Лекс. Только с тобой могло произойти подобное. Ты — королева недотеп.
Растягивая в улыбке свою разбитую губу, я бросаю взгляд на Никки. Она сощуривает глаза и мной завладевает беспокойство.
Прочистив горло, я беру свою кружку и объявляю:
— Ладно! Ну, я думаю, что первое, что мы сегодня сделаем — это найдем способ, как Дэйв скажет Филу, что хочет, чтобы он вернулся.
Дэйв улыбается мне так тепло, так искренне, что я вдруг осознаю, что у меня тоже есть люди, с которыми я могу поговорить обо всех своих проблемах. Я прокручиваю эту мысль в голове снова и снова.
Люди, с которыми я могу поговорить. Поговорить.
Поговори с ними.
Не говори с ними.
Они никогда не поймут.
Я не хочу, чтобы они понимали.
Твитч мой. Только мой. И в данный момент я предпочитаю оставить все, как есть.
В эту ночь я не могу сомкнуть глаз.
Они остаются открытыми от тревоги.
Затем я успокаиваюсь, с сонной улыбкой на губах.
Его рука покоится на моем бедре, но он сохраняет расстояние между нами. Его тело не касается моего. Закрывая глаза, я слушаю его ровное дыхание. Он спит.
Прежде, чем я заснула, моей последней мыслью было: «он вернулся».
На следующее утро, проснувшись, я не обнаружила Твитча рядом. Опять. Но не это меня беспокоит. Я вспоминаю всё реже и реже тот ужасный вечер, и думаю все больше и больше о моём герое.
Моём герое, соблюдающем дистанцию.
Я ловлю себя на том, что целеустремлённо направляюсь в парк для ланча, в надежде снова увидеть его. И я вижу его сегодня. По позвоночнику проходит знакомая дрожь, я поднимаю голову, и вот он.
Сегодняшний день не похож на другие дни. И не похож ни на один из других дней, потому что сегодня его капюшон опущен.
Улыбнувшись и подняв руку для приветствия, я в ту же секунду хочу треснуть себя по лбу. Смутившись, быстро опускаю руку и наблюдаю, как он поворачивается и уходит.
Я заметила улыбку, которую он пытался подавить.
Кусая губу, чтоб сдержать свою собственную предательскую улыбку, я поднимаю лицо к солнцу, подставляя кожу под его ласковые лучи.
Пробуждаясь от сна, я возвращаюсь в мир сознания. Прижимаюсь к чему-то теплому. Я глубоко вдыхаю. Его запах.
Я люблю его запах.
Уткнувшись носом ему в шею, я чувствую, как он зашевелится, а потом замирает. Я выравниваю дыхание и кладу свою руку на его грудь, обтянутую футболкой. Он так и остается безучастным. Притворившись, что все еще сплю, я закидываю свою ногу на его, и чувствую, как его тело сотрясается от бесшумного смеха.
Я хочу, чтобы он обнял меня. Я хочу, чтобы он крепко прижал меня к себе. Я втайне желаю, чтобы он начал действовать.