— Я не могла поверить, что кто-то захотел удочерить меня. Это казалось нереальным, что мои собственные родители, моя кровь, плевали на моего брата и на меня, а кто-то, кого я даже не знала захотел меня. Захотел заботиться обо мне. Это было и ежу понятно – я согласилась на удочерение, — я улыбаюсь жалкой улыбкой, — ты не поверишь, но моей новой приемной матерью оказалась та пожилая женщина, которая вызвала копов, — поворачиваюсь к нему и смеюсь сквозь слезы. — И она была сумасшедшей женщиной в самом лучшем смысле этого слова. Мы ели блинчики на ужин. Или завтракали десертом. Она отправила меня в школу и помогала с домашними заданиями. Мы проводили практически каждый вечер, смотря телик или слушая музыку до раннего утра. Каждый свой день она посвящала заботе обо мне, дарила свое внимание и любовь. Она была моей мамой. До нее у меня была мама, но именно ее я любила и последовала за ней в Австралию, потому что просто не смогла бы жить без нее, — вытирая рукавом нос, качаю головой. — Она умерла несколько лет назад. Рак. И, возможно, я могла бы устроиться на работу где угодно, но мысль о том, чтобы уехать из Сиднея заставляет меня чувствовать, будто я бросаю ее. Я не могу уехать. Я буду жить в Сиднее до самой смерти.
— Похоже у тебя были настоящие приключения.
Я улыбаюсь:
— Ага. Я считаю, что мне крупно повезло. Я получила свое «и жили они долго и счастливо». У многих этого не было. — Он ничего не отвечает, и я решаю покончить с этим разговором и эмоциями, бьющими через край. Поворачиваясь к нему лицом, я спрашиваю: — Голоден?
Он усмехается:
— Умираю с голоду.
И мы возвращаемся к Лекси и Тони. Еще один вечер вместе.
Полный сумасшедших чувств и эмоций.
Кто знал, что Лекси умеет готовить? По содержимому ее холодильника, можно было подумать, что она настолько плохой повар, что запросто подпалила бы и кашу.
После умопомрачительного ужина из лазаньи с соусом бешамель и вручную приготовленной пасты, я сдаюсь. Я так объелся после трех порций, что был бы не удивлен если бы заснул прямо на стуле. Хэппи решил покушать с нами, а Линг отказалась. Умная девочка. Хэппи поет Лекси дифирамбы после каждого чертова укуса:
— Черт, детка. Ты можешь готовить для меня в любое время. Серьезно говорю – в любое время.
Лекси мило улыбается ему.
Что за подхалим.
Только я открываю рот, чтобы предложить ему заткнуться, как мой телефон пиликает. Даже не взглянув на экран, я отвечаю:
— Нерабочее время. Если по делу, перезвоните завтра.
Двигаю пальцем к кнопке отбой, как слышу знакомый смех. Мой палец замирает:
— Пошел ты знаешь куда! — на моем лице расплывается улыбка. — Нокс?
Нокс хохочет:
— О нет. Это деловой звонок. Я перезвоню завтра. — Давненько же он мне не звонил.
— Проклятье, чувак. Сколько времени прошло?
Я почти слышу, как в раздумьях его брови ползут вверх, затем он отвечает:
— Хмм. Несколько лет, я думаю. Трудно припомнить.
Лекси выглядит озадаченной, но отвечает мне улыбкой на мое счастливое выражение лица. Хэппи пожимает плечами вопросительно, и я произношу одними губами «Нокс». Хэппи улыбается, поднимает большой палец вверх, засовывая еще кусок еды в рот.
Я вздыхаю:
— Так долго, чувак. Слишком долго. Тебе нужно что-то?
Он увиливает:
— Ничего. Просто проверяю, как ты. Я не слышал о тебе с тех пор, как ты попросил меня разыскать ту девчонку. Просто хотел проверить, встретились ли вы.
Выражение моего лица становится непроницаемым. Встаю, подмигиваю Лекси и произношу губами: «Важно», прежде чем поднимаюсь наверх в свой кабинет. Я закрываю за собой дверь и говорю ему со всей серьезностью:
— Я встретился с ней. Вообще-то теперь она моя девушка.
Молчание, затем сдержанно:
— Рад, что все получилось.
Сажусь на стул и морщу лоб, мне не нравится его тон:
— В чем тут проблема?
Нокс вздыхает:
— Просто... не злись, ладно? Но звонил Юлий... и… — Твою мать! — …и он упомянул, что это девчонка, возможно, в опасности.
— Из-за меня, правильно?
Пауза:
— Ага, чувак. Так что, можно сказать, я немного беспокоюсь за нее, видя, как ты заявляешь о своих правах на нее. — Мое давление резко поднимается. Я стискиваю зубы, и считаю до десяти.
Глубоко вздыхая, я привожу ему свои доводы:
— Независимо от того, что думает Юлий, она моя девушка. И я убил бы за нее.
Нокс вздыхает:
— Юлий так не думает.
Я выплевываю:
— Юлий должен заниматься своими гребаными делами! — молчание. — Нокс, не лезь в мои дела. У меня все хорошо. В первый раз за... целую вечность.