Удивленный, Габриель направился назад, вниз, в холл. Неужели Шайны нет в Монткалме? Неужели он ошибся? Но если она бежала не сюда, то куда же делась из Фокс-Медоу?
В полном недоумении Габриель поставил горящую свечу обратно на стол и направился к задней двери, вышел из нее в ночной сад.
И услышал совсем рядом хруст снега под чьими-то шагами.
Габриель молнией рванулся в сторону, сжался под изгородью, слился с нею. Из-за угла появились две тени. Они приближались, то сливаясь друг с другом, то разъединяясь вновь. Мужчина и женщина.
У задней стены дома пара остановилась. Мужчина снял с головы богато расшитую золотом треуголку, и женщина потянулась к нему, призывно приоткрыв жаждущие поцелуя губы. Мужчина наклонился ближе, обнял женщину за талию. Та откинулась назад, опираясь на подставленную руку, и в слабом свете свечи, падавшем из освещенного окна, Габриель рассмотрел сверкнувшую серебром пышную волну волос.
Кровь закипела в его жилах. Какая дрянь! Дешевая, лживая тварь! Она не только предала его, не только лгала ему, она еще и использовала его как мальчишку! Обвела вокруг пальца, имела дружка, который поджидал здесь, в Виргинии, ее счастливого возвращения! Нет сомнения, она уже давно снюхалась с этим хахалем! Вполне возможно, что с ним, или по его совету, она и бросилась тогда к полицейским ищейкам с доносом на Габриеля!
Новая мысль пронзила разгоряченный мозг Габриеля. Ведь, помимо всего прочего, этот мерзавец вполне мог быть и отцом ребенка, которого потеряла Шайна тогда в Англии. Как там говорила леди Саттон? Отцом ребенка был человек, которого Шайна любила в Виргинии! Боже правый! Каким же глупцом, слепцом и идиотом был он все это время!
Стиснув зубы, Габриель мрачно наблюдал, как пара страстно поцеловалась. Еще раз. И еще. Наконец они оторвались друг от друга, и женщина постояла, провожая взглядом мужчину, пока он не скрылся за углом.
Только тогда женщина с явной неохотой повернула к дому.
Именно в этот момент Габриель метнулся вперед.
Она не успела не только крикнуть – даже разглядеть толком ничего не смогла. Габриель крепко прижал руки женщины к ее телу, замотал их широким плащом, бывшим на ней. Закрыл ей рот плотным, заснеженным рукавом, поднял на руки и понес через сад, туда, где томился в темноте его привязанный к дереву вороной.
Обхватив тело женщины одной рукой, он сумел другой, свободной, отвязать промерзшие, оледеневшие вожжи от дерева. Вскочил вместе со своею ношей в седло. С места бросил жеребца в галоп, стараясь как можно быстрее отъехать от Монткалма настолько, чтобы крики женщины – если ей вдруг задумается позвать на помощь – не смогли долететь до ушей оставшихся в доме. Спустя некоторое время Габриель придержал коня, привстал на стременах и спрыгнул на землю, держа в руках безвольно обмякшую жертву. Они находились на вершине высокого холма на берегу реки. Одной рукой Габриель набросил вожжи на ветку росшего на вершине дерева и все внимание перенес на лежащую в его руках пленницу. Та, похоже, немного пришла в себя и начала извиваться, словно огромная гусеница.
– Если даже надумаешь кричать, – угрожающе сказал Габриель, – тебя все равно никто не услышит. Если надумаешь бежать – я пристрелю тебя как куропатку, не задумываясь, без предупреждений и сожалений. Все понятно?
Женщина кивнула закутанной в плащ головой. Только тогда Габриель разжал тиски своих объятий.
Пленница отступила на шаг, пытаясь распутать складки облепившего ее плаща. Затем послышался ее голос:
– Кто вы такой, черт вас побери! – из-под откинутого капюшона на Габриеля взглянуло рассерженное лицо Ребекки Клермонт.
– Ребекка! – ошеломленно воскликнул Габриель.
Она отступила еще на шаг назад. В лунном свете ее лицо казалось мертвенно-бледным, взгляд Ребекки стал испуганным, диким, словно она увидела перед собой призрак.
– Габриель? – выдохнула она. – Не верю своим глазам. Но ты… Но тебя…
– Разве ты не слышала, что я сбежал? – удивился Габриель. – Я-то думал, что об этом известно всему штату.
– Слух-то был, – согласилась Ребекка, – но только слух, а наверняка никто ничего сказать не мог. Одни говорили, что ты уцелел тогда в свалке. Другие утверждали, что твоим людям удалось похитить лишь мертвое тело, чтобы похоронить тебя как подобает христианину…
– Я уцелел, – грустные воспоминания всколыхнулись в его памяти. – Спасся чудом…
– И решил вернуться ко мне, – промурлыкала Ребекка, успокаиваясь и придвигаясь поближе к Габриелю.
Он удержал ее руку, потянувшуюся к его щеке.
– А что скажет об этом твой дружок? – мрачно спросил он.
– Мой… – Ребекка запнулась и покраснела. – А, тот человек в саду! Это был Джошуа Сойер из Силвер-Крик. Мой друг – не более того.
– Друг? – скептически вскинул бровь Габриель. – Но целовал он тебя не совсем по-дружески, а?
Ребекка попыталась снять напряженность.
– У-у, какой ты ревнивый, Габриель, – жеманно надула она губки.
– Я не ревнив, – спокойно ответил он. – И вернулся в Виргинию вовсе не за тобой.
Улыбка слетела с лица Ребекки – словно ее сдуло ветром.
– В таком случае, что делал в нашем доме? – спросила она. – Кто тебе понадобился? Ты же знаешь, что будет, если тебя обнаружат в Виргинии?
– Знаю, но решил, что в данном случае игра стоит свеч, – блеснул он глазами из-под полей низко надвинутой шляпы. – Где она? – неожиданно спросил Габриель.
– Кто? – в замешательстве нахмурилась Ребекка.
– Шайна, – резко бросил он. – И не нужно юлить. У меня нет настроения играть в игрушки. Просто скажи мне, где она?
– Шайна? – Ребекка посмотрела на него как на сумасшедшего. – В Англии, разумеется, со своим мужем. Ты же должен знать. Она и Йен Лейтон…
– Лейтон мертв, – бросил Габриель. – Я привез Шайну из Англии сюда. Еще раз повторяю: где она?
– Да откуда я знаю? – в раздражении бросила Ребекка, лихорадочно соображая, чем чревато для нее возвращение Шайны в Америку. Приятная новость, ничего не скажешь… – Ведь это ты привез ее с собой, – ядовито заметила Ребекка. – Так, наверное, тебе лучше знать, где она!
– Ребекка, лучше скажи, что тебе известно… – грозно рявкнул Габриель. Нервы у него окончательно сдали.
– Я даже не знала, что Шайна вернулась из Англии, – заверила Ребекка и снова придвинулась поближе. – А что случилось с Йеном?
Габриель не слышал ее. Все в голове у него окончательно перепуталось. Да, похоже, что Ребекка на самом деле только сейчас узнала о возвращении Шайны. Но если это так, если Шайна не бежала в Монткалм… Ребекка, кажется, что-то говорит, о чем-то спрашивает его?
– Что?
– Я спрашиваю, что случилось с Йеном Лейтоном, – громко и раздельно повторила Ребекка.
– А-а… Покончил с собой, – равнодушно ответил Габриель. – Один француз – герцог де Фонвилль – довел его до этого. Хотел увести у него Шайну.
– А почему она не осталась с этим… ну, с французом, – заинтересовалась Ребекка.
– Да потому, что я убил его, – все тем же рассеянным тоном пояснил Габриель.
Ребекка выглядела озадаченной.
– А зачем ты убил его?
– Потому что он был сукин сын, – простодушно пояснил Габриель, – а мне нужна была Шайна.
– Шайна! – вскинулась Ребекка. – Ох уж эта Шайна! Ну все, просто все желают Шайну!
Габриель не расслышал яда в ее голосе – он был по-прежнему поглощен своими мыслями. Собственно говоря, одной только мыслью. Одной, зато чрезвычайно важной: куда исчезла Шайна?.. И почему? Если она не направилась в Монткалм, то куда она вообще могла направиться? Родственников в Америке, кроме дядюшкиного семейства, у нее нет. Да и просто знакомых – тоже…
А тем временем Ребекка все еще продолжала что-то возбужденно говорить, и неожиданно ее слова привлекли внимание Габриеля.