Откровенность жены повергла Спэннера в замешательство.
— Все это давнишняя история.
— Я как раз и приехал к вам, чтобы ее услышать. Вы сказали, что переехали сюда из другого города?
— Мы почти всю жизнь прожили в Санта-Терезе, — ответила жена.
— Вы знаете человека по имени Джек Флейшер?
Она взглянула на мужа.
— Это не тот, кто был у нас в прошлом месяце?
Я подсказал им:
— Крупный мужчина с лысиной. Говорит, что он отставной полицейский.
— Да, это он, — ответила миссис Спэннер. — Задавал нам массу вопросов о Дэви, главным образом, о его происхождении. Мы рассказали ему то немногое, что нам известно. Взяли его из приюта в Санта-Терезе в возрасте шести лет. Фамилии у него не было, поэтому мы дали ему свою. Я хотела усыновить его, но Эдуарду показалось, что такая большая ответственность будет нам не по плечу.
— Жена хочет сказать, — вмешался Спэннер, — что если бы мы усыновили его, то власти округа перестали бы нам платить пособие на его содержание.
— Но относились мы к нему как к родному сыну. Своих-то детей у нас так и не было. Мне никогда не забыть, как мы впервые увидели Дэви в кабинете заведующего приютом.
Он подошел прямо к нам, встал рядышком с Эдуардом и ни в какую не хотел отходить от него. «Хочу стоять рядом с этим дядей,» — так и заявил. Ты помнишь, Эдуард?
Он помнил. Печальная гордость вспыхнула в его глазах.
— А сейчас он уже с тебя ростом. Жалко, что ты не видел его сегодня.
«Типичная женщина, — подумалось мне, — старалась создать семью из мальчика-беглеца и неподатливого мужа, хрупкую ячейку из неудавшихся судеб».
— Вы знаете, кто его настоящие родители, миссис Спэннер?
— Нет, он был просто сирота. Какой-то сельскохозяйственный рабочий умер, оставив его сиротой. Я узнала об этом от того человека — Флейшера.
А Флейшер сказал вам, почему он так интересуется Дэви?
— Я не спрашивала его. Боялась спрашивать, ведь Дэви освобожден условно-досрочно, и все такое. — Она заколебалась, глядя мне прямо в глаза. — А вы позволите задать этот вопрос вам?
За меня ответил Спэннер:
— Миссис Лорел Смит сильно избита. Я уже говорил тебе. Ее глаза округлились.
— Дэви никогда не сделал бы этого. Она была его лучшим другом.
— А вот я не поручился бы за него, — мрачно сказал Спэннер. — Помнишь, в старшем классе он ударил учителя, с этого все неприятности и пошли.
— Учителя или учительницу? — переспросил я.
— Учителя. Мистера Лэнгстона, преподавателя старших классов. Одно они в школе не могут простить — это если поднимаешь руку на зрителя. После этого случая принять его в школу обратно они отказались. Мы не знали, что с ним делать. Работу он нигде получить не мог. Это одна из причин, почему мы переехали жить сюда. После этого так ничего у нас больше и не наладилось. — Он говорил так, словно речь шла не об обычном переезде, а по меньшей мере об изгнании.
— Он не только ударил учителя, за этим крылось нечто большее, — сказала миссис Спэннер. — Генри Лэнгстон был не просто учителем, а — как это называется — наставником, воспитателем. Он пытался наставлять Дэви, когда это случилось.
— Наставлять относительно чего?
— Этого я так и не узнала.
Спэннер резко повернулся в ее сторону.
— У Дэви ведь психическое расстройство. Ты никогда не признавалась себе в этом. Но тебе уже давно пора это сделать. Неприятности с ним начались с того самого времени, как мы взяли его из приюта, и для меня они никогда не прекращались. Нормальным парнем он так и не стал.
Она медленно покачала головой из стороны в сторону, упрямо отрицая услышанное.
— Не верю.
Этот спор между ними длился, по-видимому, годами. И прекратиться ему, вероятно, суждено было лишь со смертью одного из них.
Я решил вмешаться:
— Сегодня вы видели его, миссис Спэннер. Вам не показалось, что его что-то тревожит?
— Ну, особенно-то радостным он никогда не был. Мне показалось, что он в сильном напряжении. Но таким выглядит и любой молодой человек в наше время, когда он собирается жениться.
— О женитьбе они серьезно говорили.
— Я бы сказала, очень серьезно. Ждут не дождутся. — Она обратилась к мужу. — Не хотела тебе говорить, но думаю, не стоит скрывать. Дэви предложил, что, может быть, ты их поженишь. Я объяснила ему, что раз ты просто мирской проповедник, то у тебя нет права на это.
— В любом случае я не стал бы этого делать, кто бы она ни была. Не питаю особого уважения к женской породе.
— Говорили они что-нибудь еще о своих планах, миссис Спэннер? Где они собирались пожениться?
— Нет, не говорили.
— И вы не знаете, куда они направились отсюда?
— Не знаю. — Однако взгляд ее устремился как бы назад, внутрь себя, словно она вспомнила что-то.
— И не сделали никакого намека?
Она явно колебалась.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Арчер, почему это вас так интересует. Вы ведь не считаете, что это он избил миссис Смит?
— Нет. Но вы знаете, люди не перестают удивлять меня своими непредсказуемыми поступками.
Она изучающе посмотрела на меня, опершись локтями о стол.
— Говорите вы не как полицейский. Вы не из них?
— Был когда-то. Сейчас — частный детектив. На Дэви я ничего навесить не пытаюсь.
— А что вы пытаетесь сделать?
— Убедиться, что девушка в безопасности. Ее отец нанял меня для этого. Ей всего семнадцать лет. Сегодня ей нужно было быть в школе, а не разъезжать туда-сюда.
Как бы несчастливо ни сложилась ее собственная семейная жизнь, любой женщине, похоже, импонирует уже сама мысль о бракосочетаниях.
Расставаться с мыслью об этом бракосочетании для миссис Спэннер было невероятно трудно. Я ясно это видел.
— Когда я находилась здесь, на кухне, заваривая для них чай, — сказала она, — я слышала, как они разговаривали в гостиной. Читали вслух изречения на стенах и смеялись над ними. Такое поведение хорошим не назовешь, но, возможно, мне не следовало вслушиваться в их разговор. Во всяком случае, они отпустили шутку о Невидимом Госте. Дэви сказал, что к Папаше Денежному Мешку сегодня тоже явится Невидимый Гость.
Спэннер взорвался:
— Это кощунство!
— Говорили они еще что-нибудь на эту тему?
— Он спросил девушку, сможет ли она провезти его туда. Та ответила, что сделает это без труда. Луи знает ее.
— Луи? — переспросил я. — Или Луп?
— Может, и Луп. Да, точно — Луп. Вы знаете, о чем идет речь?
— Боюсь, что да. Можно от вас позвонить?
— Только если не по междугородному, — осторожно заметил Спэннер.
Я дал ему доллар и набрал номер Хэккетов в Малибу. Ответила женщина, по голосу я не сразу узнал, кто это.
— Можно попросить Стивена Хэккета?
— Кто его спрашивает?
— Лью Арчер. Это вы, миссис Марбург?
— Да, я. — Голос ее был тонким и сухим. — Вы оказались неплохим пророком, мистер Арчер.
— Что-то произошло с вашим сыном?
— Пророк вы настолько хороший, что возникает вопрос, действительно ли это было пророчеством. Где вы находитесь?
— В Западном Лос-Анджелесе.
— Приезжайте сюда немедленно, хорошо? Я велю мужу открыть ворота.
От Спэннеров я уехал, не сказав им, ни куда я направляюсь, ни зачем. По пути в Малибу я заехал домой за револьвером.
Глава 11
Ворота в усадьбу Хэккетов были распахнуты настежь. Перед домом я ожидал увидеть полицейские машины, однако единственным автомобилем, стоящим под мягким светом фонарей, был новенький голубой «мерседес» с откидным верхом. Приехавший на нем молодой человек вышел из дома мне навстречу.