— Тогда сами принесите сюда все деньги! — потребовал Викхэм.
— Нет. Я вам не доверяю, — откровенно ответила она.
Они смерили друг друга взглядами. Констанция знала в глубине души, что с этим человеком просто так не справиться, что он привык стоять на своем.
— Больше я ничем не могу помочь! — решительно сказал окружной прокурор. — Мои условия окончательны. Лишь на таких условиях я могу доверять… ворам.
— Но я сдержу слово, — тихо сказала она. — Когда вы докажете мне, что абсолютно честны, докажете, что если Маккензи вернет сумму с процентами, его оставят на свободе… тогда я смогу убедить его сдаться.
— Миссис Данлап, — Викхэм поднялся, давая понять, что разговор окончен, — я сделаю одно признание. Я приму любой метод возмещения, какой он предпочтет. Но это должно быть прямой сделкой между Маккензи и мной, и при заключении этой сделки должны присутствовать также Драммонд и мистер Тейлор, президент трастовой компании. Он сейчас тоже в Нью-Йорке. Таковы мои условия. Таков мой ультиматум. Всего хорошего.
Констанция покинула комнату с раскрасневшимся лицом и решительно поблескивающими глазами.
Снова и снова она обдумывала, как воплотить в жизнь свой план. Они должны были согласиться на условия, гарантирующие безопасность и свободу Маккензи. Но Грэм должен быть хозяином ситуации.
Констанция тщательно выполнила все обычные предосторожности, чтобы отделаться от слежки, и спустя полчаса встретилась с Маккензи.
— Что случилось? — нетерпеливо спросил он, удивившись раннему визиту.
Она коротко изложила, что сегодня произошло.
— Что ты скажешь насчет того, чтобы отправиться к окружному прокурору Викхэму, отдать полмиллиона и около двенадцати тысяч процентов компенсации, а взамен получить свободу? — спросила она.
Грэм с сомнением посмотрел на Констанцию.
— Я на такое не пойду, — медленно проговорил он. — Откуда мне знать, что они сделают, как только я окажусь в их власти? Нет. Я не пойду туда ни при каких условиях. Я им не доверяю, не доверяю их слову и их гарантиям. Сперва должен быть аннулирован обвинительный акт.
— Но на такое не пойдут они. Этот ультиматум был личным решением окружного прокурора.
Констанция оказалась перед неразрешимой дилеммой. Она была согласна с резонностью позиции Грэма. Но его требования вошли в непреодолимое противоречие с ультиматумом упорного Викхэма, озлоблением и беспринципностью Драммонда. Как же разрешить проблему?
Около получаса они сидели в молчании. Констанция обдумывала один план за другим и один за другим их отвергала. Внезапно ей в голову пришла одна идея. Однажды в банке она видела то, что могло бы им помочь.
— Завтра я все устрою, к удовлетворению обеих сторон! — уверенно воскликнула она.
— Каким образом? — спросил Грэм.
— Предоставь все мне.
— Хорошо. — Он встал и повернулся к ней лицом. — Я сделаю все, что ты скажешь.
Маккензи попытался взять Констанцию за руку, но она отодвинулась.
— Нет, Грэм. Не сейчас. Меня ждет работа… Нет-нет, мне надо идти. Доверься мне.
Только на следующий день Маккензи снова увидел Констанцию. Она вошла в его квартиру и положила на стол небольшой продолговатый ящичек из черного эмалированного металла с двумя отделениями. В каждом отделении было по рулону бумаги.
Констанция присоединила странный прибор к телефону, сказала несколько загадочных слов в трубку и повесила ее.
Спустя несколько минут она решительно взяла перо, которое было в нижнем отделении ящичка, и на чистой бумаге торопливо написала: «Мы готовы».
Маккензи был слишком ошеломлен ее уверенными быстрыми действиями, чтобы задавать вопросы. Внезапно краешком глаза он увидел, что в верхнем отделении задвигалось, словно само по себе, самопишущее перо, схожее с тем, которое находилось в нижнем отделении.
— Отлично! — воскликнула Констанция.
«Вы получили это?» — написала призрачная рука.
«Совершенно верно, — был ответ Констанции. — Выполняйте свое обещание».
Верхнее перо теперь проворно двигалось, закрепленное на концах двух штативов — точно таких же, как и те, которые держали нижнее перо.
«Обещаем, — появилась надпись, — что после возврата…»
— Что это? — вскричал Грэм, когда до него начало доходить значение появляющихся на бумаге слов.
— Фототелеграф, — ответила Констанция. — Он воспроизводит то, что пишется на большом расстоянии. Я подсоединила его к телефонному проводу, чтобы вы с Викхэмом могли обсудить требования друг друга. С помощью этого прибора и телефонных проводов можно писать так же, как с помощью телефона и проводов можно говорить. Как будто старый пантограф[8] разделили пополам и каждую половинку присоединили к телефонным проводам. Пока ты пишешь на этом трансмиттере, приемник в отеле Викхэма воспроизводит для них написанное. Смотри!
8
Пантограф — приспособление в виде раздвижного шарнирного параллелограмма для перечерчивания (копирования) планов, чертежей и т. п. в измененном масштабе.