При въезде в каждый населённый пункт был опущен шлагбаум. «Штеер» останавливался. Начиналась длительная проверка документов.
К контрольно-пропускным пунктам Аскер старался подъезжать, пристроившись к какой-нибудь колонне или группе автомашин — в этих случаях проверка шла быстрее…
Раза три его останавливали на дороге передвижные посты на мотоциклах.
До сих пор все сходило благополучно. Но по мере того как он приближался к конечному пункту, все больше усиливалось чувство неясной, гнетущей тревоги. Самое трудное было, конечно, впереди…
Широкая, бетонная автострада взлетела на пригорок. Взору Аскера открылся город. Разведчик был у цели.
В партизанском лагере, после подробного и обстоятельного разговора с подполковником, во время которого были тщательно разработаны все детали и характер действий Керимова, они долго допрашивали Курта Краузе. Убедившись, что расстреливать его не собираются, эсэсовец рассказал о своей прежней службе, о работавших с ним офицерах, сообщил кое-что об абвере, в который получил назначение, обрисовал автора письма, своего приятеля Морица Келлера. О нем подполковник и Аскер выспрашивали особенно подробно: Келлера они считали главной опасностью, хотя и надеялись, что столкнуться с ним Аскеру не придётся.
Разведчик взглянул на часы. Было около трех часов дня. Он правильно рассчитал время. В этот час, если бы Келлер по каким-либо причинам задержался с отъездом, он находился бы на работе. И Аскер, отправившись к фрейлен Амелии, почти не рисковал встретить там её квартиранта. А побывать у неё и убедиться, что Келлер уехал, надо было сейчас же, немедленно. Только потом он мог явиться в абвер.
Таковы были расчёты. Но все получилось иначе.
Когда Аскер подъехал к последнему контрольно-пропускному пункту, документы стал проверять не унтер-офицер, как это было на двух предыдущих постах, а сам начальник пункта. Узкоплечий гауптман с жёлтым вытянутым лицом долго рассматривал командировочное предписание Краузе, запрятал его в карман, поднял на Аскера глаза и сказал, что ему, гауптману, как раз надо в управление абвера; они поедут вместе.
«Вот и началось», — тревожно подумал разведчик, с любезным видом распахивая дверку автомобиля. Гауптман сел и резким отрывистым голосом сказал фельдфебелю у шлагбаума что вернётся через час.
Машина шла по улицам города. Аскер подчёркнуто небрежно достал из бортового портфеля сигарету, ловко зажёг спичку, на секунду выпустив руль. Когда какой-то прохожий перебежал дорогу под самым носом автомобиля — рассмеялся и пустил вслед крепкое словечко. Все это должно было означать, что он беззаботен и в отличном расположении духа. На деле же разведчик был напряжён до предела. Он поймал себя на том, что все слабее прижимает педаль акселератора, как бы оттягивая время…
Изредка Аскер бросал взгляд в зеркальце на ветровом стекле — в него хорошо была видна лошадиная физиономия гауптмана. Но на ней ничего нельзя было прочитать. Спутник жевал сигарету и изредка командовал, куда ехать.
Вот в управление абвера — большое, массивное здание в дымчато-серой штукатурке, с несколькими подъездами, возле которых прохаживались эсэсовцы с автоматами.
Вслед за спутникам Аскер вылез из машины.
Начальник контрольно-пропускного пункта оставил офицера в приёмной, а сам прошёл в комнату адъютанта начальника абвера. Он находился там минут десять, затем отворил дверь и пригласил Аскера.
Кабинет адъютанта представлял собой просторную комнату, обставленную строго: диван полированного дуба, два кресла у письменного стола, столик с графином н фарфоровыми стаканами, стулья вдоль стены.
Адъютант, человек средних лет, с короткими жёсткими волосами, сидел за столом и разглядывал посетителя маленькими глазками, глубоко запрятанными под тяжёлыми надбровными дугами.
Аскер остановился у стола и коротко выбросил вперёд руку в фашистском приветствии.
— Хайль! — адъютант небрежно приподнял руку. — Ваши документы.
Разведчик неторопливо извлёк из сумки пакет, протянул адъютанту, затем вынул из кармана книжечку с тиснением.
— Это моё личное дело, герр штурмфюрер. А вот удостоверение. Что касается предписания, — он повернул голову к стоявшему сбоку начальнику контрольно-пропускного пункта, — то герр гауптман забыл мне его вернуть… Ага, оно, я вижу, у вас!..
Командировочное предписание лежало перед адъютантом. Он оглядел его, затем внимательно осмотрел удостоверение и пакет.
— Вас ждали вчера. — Адъютант сжал губы. — Вы были в дороге лишние сутки. Почему?
— А… — Аскер изобразил улыбку. — Вот, оказывается, в чем дело!
Он неторопливо полез в карман, вытащил акт, составленный комендантом полевой жандармерии, развернул и положил перед адъютантом.
— Небольшое происшествие.
Адъютант и гауптман прочитали акт, обменялись взглядами. Штурмфюрер взял акт, прошёл в кабинет своего начальника. Прежде чем дверь затворилась, Аскер успел заметить, что кабинет пуст. Он понял, что адъютант решил проверить акт, очевидно, по телефону.