Умелым движением Марат заломил руку поэта и ткнул его головой в стол. Плед свалился, голое тело стихоплета прикрывали только трусы. На худой спине было видно, как выкручивается рука в суставе.
Оперативник продолжил выполнение болевого приема, призывая к ответу:
— Ты вчера около супермаркета украл из машины спортивную сумку. Ведь так? Где она? Говори, а то останешься без руки.
Поэт заскулил, показывая, что сдается.
Марат отпустил его, развернул к себе, впившись взглядом:
— Куда ты дел сумку?
Поэт потирал плечо, морщился от боли и бормотал:
— Как много в жизни глупых правил, и все их надо соблюдать, но кто нас этому заставил? Не лучше ли их нарушать.
Марат вновь вывернул поэту руку и зашипел ему в ухо:
— Еще раз вякнешь в рифму — тебе не жить. Говори нормальным языком: где сумка?
— Да, да, скажу, отпустите!
Марат чуть ослабил хватку:
— Я весь внимание.
— Я обменял сумку у Алки на коньяк и конфеты.
— Из сумки что-нибудь брал?
— Нет, не мой размер.
— Кто такая Алка?
— Продавщица из круглосуточного.
— Я знаю ее, — вмешался в допрос участковый. По болезненному выражению лица Травкина было заметно, что ему претит жесткий подход к подозреваемому. — Ее Алина зовут, она из Молдавии.
Валеев отпихнул измученного парня.
— Отведи его в отделение, пусть оформят чистосердечное. Но если он соврал, я вернусь и тогда…
— Можно? — поэт потянулся здоровой рукой к бутылке с остатками коньяка.
Валееву было все равно, его интересовало другое:
— Травкин, как найти Алину?
— Работает в магазине «Продукты», второй дом справа. С документами у нее все в порядке. Она баба тертая, боюсь, не сознается. А для обыска ведь надо…
— Возраст, как выглядит? — перебил его Валеев.
— Что?
— Сколько ей лет?
— Тридцать пять, наверное. Невысокая, худенькая, обычная.
— Мужик есть?
— Вокруг продавщиц вертятся только такие, как этот, — Травкин покосился на поэта, присосавшегося к бутылке, — или того хуже.
— Спасибо, Травкин. И мой тебе совет: хочешь выслужиться — будь пожестче.
Уходя, Марат слышал бодрую декламацию опохмелившегося поэта: «снегопад расправил крылья, распахнул кафтан, заметелил белой пылью весел и чуть пьян…».
И позавидовал — ему бы такое настроение с хрустальным перезвоном.
6
За спиной прохрипело:
— Вот и встретились, Петля.
Голос тот же, что в телефоне, на этот раз с ноткой превосходства. Елена узнала подсевшего в машину человека. Его внезапное появление ее испугало. И, слава богу, худшие ее опасения не оправдались.
Она перевела дух и промолвила:
— Я так поседею, товарищ полковник.
— Во-первых, надо сразу блокировать двери. Во-вторых, настоящий сыщик должен быть готовым к любым неожиданностям. Я изучил вашу характеристику — не верю в идеальных людей — захотелось познакомиться в стрессовой ситуации.
— И как я прошла ваш тест?
— Без бабьего визга, что уже похвально.
Сидящий сзади Борис Евгеньевич Кулик криво дернул губами, видимо, так он улыбался. На нем был черный плащ, застегнутый под горло, и кожаная кепка. В здоровой левой руке он держал портфель, а вот правая…
— Что с вами? — Елена красноречиво посмотрела на напугавшую ее руку, закованную в пластиковый корсет.
— Упал неудачно, врач наложил лучезапястный ортез. Это в столице тротуары ровные, а в провинции…, впрочем, сами увидите. — Кулик поймал ее взгляд и не отпускал. Говорил он тихо, но властно: — Что стоим? В Москве я отчитался, помощницу в вашем лице получил, держим путь на Владимир.
Петелина уже забыла, что хотела отказаться от командировки. Прямой давящий взгляд и беспрекословный тон Кулика действовали на нее подобно приказу. Елена управляла машиной, бросая взор в зеркало на полковника в ожидании хоть какого-то объяснения. Тщетно.
Набралась решимости и высказала недовольство:
— Ваш звонок вчера и сегодняшнее явление…
— А мы не на курорт едем. Шесть трупов за Живорезом, мне нужны сотрудники с крепкими нервами.
— Когда звонили, могли бы назвать меня по имени, а то я невесть что подумала.
— Не понравилось? Петля — лучшее имя для сыщика, — возразил Кулик. — Представьте заголовок: «Петля затягивает удавку на Живорезе». Хотел бы я иметь подобное.
Признание прозвучало искренне. Елена удивилась: действительно, почему самому успешному охотнику за маньяками коллеги до сих пор не дали достойное прозвище.