Теперь уже было совершенно ясно, что самодеятельные поиски ни к чему не приведут. День был уже в самом разгаре, время обеденное, и обитатели городка в этот час начинали готовиться к дневной трапезе, после которой настанет время сиесты — послеобеденного отдыха, помогавшего пережить несколько часов нестерпимого зноя.
Расхаживать по городу, врываясь во все дома подряд, он не мог, рискуя очень скоро быть утыканным ножами, как дикобраз иголками. Подумав об этом, Пенстивен тяжело вздохнул.
Пока что ему удалось выявить лишь одно связующее звено, и этим звеном была харчевня. Судя по всему, её хозяин что-то знал, и эта его осведомленность была столь явной, что даже когда его посетитель направился к выходу, он неподвижно застыл на месте на манер каменного истукана.
Интересно, что его могло напугать до такой степени, что у него даже глаза на лоб полезли? Скорее всего сразу же после ухода посетителя-гринго, он поспешит известить кого надо о заданном им вопросе. Кинется со всех ног к самому Хуану Оньяте и предупредит его, что в городе о нем наводит справки какой-то чужак!
«Нужно было остаться там и следить за черным ходом. Какой же я идиот!» — обругал он себя.
Он немедленно повернул обратно. Нельзя было терять ни минуты. Необходимо воспользоваться этой единственной зацепкой. Попытаться объяснить хозяину заведения, что он, Пенстивен, вовсе не желает причинить зла разыскиваемому им сеньору Оньяте. Совсем наоборот, он привез сообщение, которое, должно быть, содержит какие-то очень важные новости для него!
Возможно небольшая сумма наличными поможет убедить хозяина. Все ещё размышляя над этим, он оказался на площади перед харчевней и с удивлением обнаружил, что на двери заведения висит замок, а большие окна витрины закрыты глухими ставнями.
Он посмотрел на часы. Без десяти минут двенадцать, вроде бы не самое подходящее время для закрытия.
Ну конечно же! Теперь было совершенно ясно, что одного его незатейливого вопроса оказалось вполне достаточно, чтобы питейное заведение было в спешном порядке закрыто!
Времени на раздумья не оставалось. Дверь главного входа заперта, но ведь можно попытаться зайти с черного хода. Как бы там ни было, а попытать счастья стоило; он должен во что бы то ни стало проникнуть туда, даже если для этого придется применить силу. При мысли о молниеносной быстроте, с какой мексиканцы при каждом удобном случае хватаются за нож, Пенстивен зябко поежился, но тут же поспешил успокоить себя, вспомнив о том, что вполне готов к подобному повороту событий, как, впрочем, и ко многому другому.
Он с горечью думал о том, что если бы вокруг ничто не заслоняло обзора, как давеча в пустыне у источника, то все было бы гораздо проще. Смерть же, настигающая свою жертву в мрачных стенах чужого дома, подобна укусу змеи среди ночи!
Он внимательно оглядел дом, подмечая форму крыши, чтобы зайдя со стороны заднего двора суметь отличить его от соседних домов. Затем пошел вдоль улицы и завернул за угол ближайшей постройки, миновал извилистый проулок и, в конце концов, очутился у цели. Дальний фасад дома представлял собой глухую, без единого оконца стену. Здесь находилась единственная низенькая дверь черного хода, высота притолоки которой была выбрана с тем расчетом, чтобы даже самые отъявленные гордецы, перешагивая через порог, должны были преклонить голову.
Пенстивен остановился в нерешительности, раздумывая над тем, как ему поступить дальше. Конечно, лучше всего было бы неожиданно вломиться в дом, не давая его обитателям никаких шансов подготовиться к его появлению. Однако воспитание взяло свое, и он вежливо постучал.
В тот же момент у него за спиной раздался свист, и резко обернувшись, он успел заметить чью-то тень, мелькнувшую в темном дверном проеме дома напротив. Складывалось впечатление, что это было ничто иное, как предупреждение хозяину харчевни!
И этот свист стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Пенстивена. Он схватился за ручку двери. Заперто! Увидев, что дверь открывается вовнутрь, он со всего маху налег на нее.
Послышался тихий треск, дверь поддалась, и он влетел в узкий коридор, где царили полумрак и приятная прохлада.
Над головой у него блеснуло лезвие ножа. Он слышал тяжелое сопенье нападавшего, почувствовал, как рубит воздух его рука, сжимающая нож. Падая и пригибая голову, уворачиваясь от удара, Пенстивен изо всех сил вцепился в мексиканца, производя подсечку.
Не удержавшись на ногах, нападавший с грохотом повалился на него, что-то невнятно выкрикивая и изрыгая проклятья.
Пенстивен по-борцовски ухватил противника за ногу, удерживая того на полу вниз лицом. Затем поднялся и бросил взгляд вглубь коридора.
Откуда-то доносилась встревоженная возня. Слышался приглушенный женский голос, зовущий: «Хуан! Хуан!» Уж не Хуан ли Оньяте?
Он бросился к двери, что находилась почти в самом конце длинного коридора.
Она была заперта, но одного удара плечом оказалось достаточно, чтобы преодолеть и это препятствие, и в следующее мгновение он ворвался в тускло освещенную комнатку, в которой находились трое мужчин и одна женщина.
Последняя сидела на полу, у ног чумазого мужика с отрешенным взглядом, того самого, которого Пенстивен заприметил ещё раньше в харчевне.
Двое других мужчин оказались справа от Пенстивена. Они стояли пригнувшись и очень напоминали двух котов, изготовившихся для прыжка. Один из них был вооружен револьвером; другой — длинным ножом, на зеркальном лезвии которого играли ослепительные блики, похожие на капельки воды.
Однако юный Пенстивен тут же определил, что они были лишь второстепенными фигурами. Глядя на невозмутимого человека в кресле, он вдруг понял, что именно придавало его лицу отрешенный вид — его правый глаз сильно косил!
— Ну конечно же, какой же я дурак! — воскликнул Пенстивен. — Вы же и есть тот самый Оньяте! — И тут же добавил: — Скажите своим людям, чтоб не дергались, ладно? Они оба у меня на прицеле. Послушайте, Оньяте, я здесь совсем не для того, чтобы навредить вам. Просто меня просили передать вам послание.
— Кто просил? — поинтересовался Оньяте, подавая знак двоим своим головорезам, до сих пор неподвижно стоявшим в углу комнаты.
— Человек по имени Док Шор. Он из Маркэма.
— Знаю такого, — признал толстяк.
Он поднял указательный палец, в то время, как вся ладонь по-прежнему оставалась покоиться на колене.
— Кстати, а как ты сюда вошел?
— Выбил дверь плечом, — признался Пенстивен.
— Слышала? — не повышая голоса обратился мексиканец к женщине.
— Да, сеньор Оньяте, — поспешно закивала она. — Я слышала. Простите, ради Бога, простите. Я убью этого мошенника Педро, называющего себя плотником, за то, что он сделал дверь из гнилого дерева!
— Ладно, умолкни, — велел Оньяте. — Теперь ты меня ещё и по имени назвала. Ты, оказывается, ещё и дура, и мозги у тебя куриные. Уйди отсюда, с глаз моих долой.
Жалобно всхлипнув, женщина поспешно вскочила на ноги и выбежала из комнаты. А ведь Оньяте до сих пор так и не повысил голоса.
Где-то в конце коридора послышался торопливый топот, сопровождаемый отборной бранью.
— В комнату не входить, — скомандовал Оньяте.
Шаги тут же затихли.
— Закрой за собой дверь, — последовала следующая команда, обращенная уже к Пенстивену. Пенстивен выполнил приказание. Внутри у него похолодело. Погруженная в полумрак тесная комната напоминала ему гроб, и он уже был почти готов проститься с жизнью.
— Как тебе удалось пройти мимо человека у дверей? — спросил Оньяте.
— Ввалившись в коридор, я сбил его с ног, ударив плечом под колено.
— Тебе повезло, — сдержанно отозвался Оньяте.
— Да, — согласился Пенстивен.
— Удача намного важнее, чем разум и опыт вместе взятые, — продолжал философствовать мексиканец. — Так что за послание ты мне принес?
— Бумажный свиток в маленькой трубочке.