Это должна быть полная противоположность Женевьеве, юная и невинная девушка, совершенно чистая и наивная, вроде королевы.
Ему вспомнилось, как Чарльз Гревилль, секретарь Тайного совета и автор знаменитых дневников, показывал ему образчик одной из "тщательно и достоверно" записанных светских бесед с королевой:
"Королева: Вы сегодня совершали верховую прогулку, мистер Гревилль?
Чарльз Гревилль: Нет, мадам, не имел удовольствия.
Королева: Сегодня прекрасная погода. Чарльз Гревилль: Да, мадам, день сегодня чудесный.
Королева: Хотя, пожалуй, немного прохладно. Чарльз Гревилль (подражая Полонию): Было немного прохладно, мадам.
Королева: Ваша сестра, леди Френсис Эгертон, мне кажется, выезжает на верховые прогулки, не так ли?
Чарльз Гревилль: Иногда выезжает, мадам". Тогда граф смеялся, но сейчас он посмотрел на это по-другому.
"Это невыносимо! - сказал он себе. - Я не смог бы выдержать и нескольких минут в подобном обществе! Да я просто задохнулся бы от этой пошлой банальности и скуки, от этого дурацкого переливания из пустого в порожнее!"
Два-три дня он занимался тем, что объезжал фермы, посещал своих арендаторов, обсуждал с управляющим хозяйственные дела и усовершенствования, которые можно было бы внести, для того чтобы они шли еще лучше, много ездил верхом, тренируя лошадей. После этого, не выдержав больше прелестей сельской жизни, граф вернулся в Лондон.
- Где это, скажи на милость, тебя черти гоняли, Озри? - поинтересовался лорд Яксли, когда, заглянув в особняк Хелстона на Пикадилли, обнаружил, что его хозяин наконец вернулся.
- У меня были дела в загородном имении, - ответил граф.
- Боже милостивый, в такое время года? Ты пропустил бал у Ричмондов, на котором присутствовала сама королева, и несколько довольно интересных приемов, где тебя явно не хватало!
- Я рад, что мое отсутствие не прошло незамеченным, - усмехнулся граф.
- Правда, после того как вышел бюллетень и все узнали последние новости, свет решил, что ты уехал залечивать сердечные раны, - добавил лорд Яксли.
- Какие новости? - удивился граф.
- Разве ты не знаешь?
- А что я должен знать?
- Женевьева объявила о своей помолвке с лордом Боуденом.
Говоря это, лорд Яксли внимательно вглядывался в лицо своего друга, но оно оставалось совершенно бесстрастным.
- Ты удивлен? - спросил он, подождав немного.
- Нет, нисколько! - ответил граф. - Я знал, что Боуден уже целый год увивается вокруг нее.
- Ему уже перевалило за шестьдесят! - заметил лорд Яксли. - И это один из самых невыносимых зануд, каких я только имел несчастье встретить в своей жизни!
Граф думал то же самое, но не стал говорить этого вслух.
Он перебрал несколько предположений, гадая о причине столь поспешной и странной помолвки, не зная о том, что истинное объяснение ее - твердая и непоколебимая решимость леди Женевьевы присутствовать на коронации.
***
Спустя три дня лорд Яксли уже катил в Эпсом со своим другом в его великолепном экипаже.
Когда они выехали из Лондона, с его толчеей и сутолокой, на просторную и спокойную загородную дорогу, граф попросил:
- Расскажи мне о хозяйке дома, леди Чевингтон. Я почти ничего не знаю о ней, хотя, если ты помнишь, в прошлом году мы останавливались у нее и двое суток провели в ее особняке.
- Прекрасно помню, - ответил лорд Яксли. - Это были худшие скачки дерби, в которых мне когда-либо случалось участвовать, я имею в виду, конечно, в финансовом отношении.
- Я отхватил тогда солидный куш, - заметил граф. - Если бы ты только послушался моего совета, Уиллоуби, дела твои на скачках шли бы гораздо лучше.
- Знаю! - быстро сказал лорд Яксли. - Но дело в том, Озри, что меня вечно смущают мои друзья; они с таким энтузиазмом расхваливают достоинства своих лошадей, с такой уверенностью говорят о том, что те с легкостью обойдут твоих! К тому же ставки там обычно гораздо выше - вот я и поддался искушению!
- В таком случае, послушай меня хоть на этот раз! - улыбнулся граф.
- Обязательно, - , пообещал лорд Яксли. - Так что ты хотел узнать о леди Чевингтон?
- Просто расскажи мне о ней все, что тебе известно.
- Ну что ж, ты, наверное, знаешь, что ее муж, сэр Хьюго, который умер несколько лет назад, был исключительно милым, приятным и обаятельным человеком, всеобщим любимцем и баловнем судьбы. Мой отец часто повторял, что если бы его попросили назвать самого доброго, славного и обворожительного человека, какого он когда-либо встречал в своей жизни, он не задумываясь указал бы на Хьюго Чевингтона.
- Я помню его, - заметил граф Хелстон, - хоть он и был, конечно, намного старше меня.
- Он был уже далеко не молод, когда наконец женился, - сказал лорд Яксли. - Он влюбился в жену сэра Джозефа Харкни, невероятно богатого коммерсанта, и ни на кого больше за всю свою жизнь так и не взглянул.
- Коммерсанта? - переспросил граф, неприятно удивленный этим сообщением.
- Харкни подвязался в области судоходства, фрахтовал суда. Думаю, это, несомненно, более почтенное занятие, чем служба в Сити, да и более приемлемое с нашей точки зрения, хотя, конечно, он не принадлежал к сливкам общества; ты ведь понимаешь, что я хочу сказать?
- Естественно! - подтвердил граф.
- Ну так вот, Элинор Харкни была тогда необыкновенно хороша, это было самое прелестное создание, когда-либо ступавшее по нашей грешной земле. Да она и сейчас еще прекрасно выглядит.
- Да, пожалуй, - согласился граф.
- Она обладает также острым умом и невероятно честолюбива. - Граф ждал, что еще скажет его друг, и тот продолжал:
- Без сомнения, она очень ловко обошлась со своими деньгами и нашла им достойное применение, после того как Харкни умер, и сэр Хьюго смог наконец жениться на ней. Она добилась того, что все забыли, кем она была до своего второго замужества, из каких кругов вышла. По крайней мере, так всегда утверждал мой отец.
- И ей, по всей видимости, невероятно везло! - заметил граф, вспомнив, что в прошлый раз, когда он гостил в имении Чевингтонов, там собиралось самое избранное общество, и он встретил там аристократов из высшего света.
- Бедняга сэр Хьюго никогда не был особенно богат, - продолжал свой рассказ лорд Яксли, - но он обожал скачки, и леди Чевингтон купила для него этот огромный особняк в Эпсоме у одного разорившегося аристократа, которому не по карману было его содержать. Поскольку официально хозяином всего этого считался сэр Хьюго, никто, начиная с членов королевской фамилии, не мог отказать себе в удовольствии насладиться роскошью, комфортом и гостеприимством этого дома.
Лорд Яксли сделал небольшую паузу.
- Продолжай! - поторопил его граф. - Ты отличный рассказчик, Уиллоуби, я так и вижу перед собой все, что ты описываешь. , - Вдобавок к этому она приобрела просторный дом в Лондоне и старинный замок с охотничьими угодьями в Шотландии, где можно чудесно поохотиться на тетеревов и куропаток, - снова заговорил лорд Яксли. - Когда умер сэр Хьюго, леди Чевингтон обеспечила себе надежное положение в свете, взяв себе в зятья сначала герцога, а затем маркиза.
- А что, барышни Чевингтон хорошенькие? - поинтересовался граф.
- Хорошенькие, и к тому же богатые!
- Так что вряд ли Фрамптона или Нортхау кто-нибудь заставлял жениться на них? Лорд Яксли на минутку задумался.
- Да, я бы этого не сказал, - ответил он наконец. - Правда, если хочешь знать мое мнение, я лично, на месте девушки, в жизни не согласился бы выйти за такого типа, как Фрамптон, и мне всегда казалось, что у Нортхау с головой не все в порядке. Однако сердце женщины - загадка, и пути ее неисповедимы!