Скинув свой высокий колпак, клоун вытер рукавом грим с лица и бросился на поиски.
Калиста тихонько свистнула; не прошло и минуты, как Кентавр уже был около нее.
Она достала из фургончика уздечку и взнуздала его; затем, подняв седло, которое лежало на полу за дверью, девушка приладила его к спине лошади и затянула подпругу.
Бросив взгляд на тела двух мужчин, лежавших на земле, она зашла в фургончик, чтобы собрать свои вещи; Калиста увязала их в ту же самую белую шаль, с которой она еще так недавно покидала свой дом в Эпсоме.
Сейчас, правда, было не до того, чтобы аккуратно складывать белье и платья, тщательно закрепляя сверток позади седла. Расстелив шаль, девушка быстро побросала в нее все свои вещи и, связав ее уголки так, чтобы получился узел, высунулась из фургончика и забросила поклажу на луку седла.
Коко еще не было видно, и Калиста, зайдя обратно в вагончик, дрожащими руками быстро скинула с себя свой цыганский наряд, переодевшись в зеленый костюм для верховой езды, который был на ней, когда она уезжала из дома.
Она была уже одета и держала в руках свою шляпку с длинной вуалью, когда услышала голос Коко и, выйдя из фургончика, увидела его самого, а с ним маленького оборванного мальчика, который вел на поводу лошадь графа.
Клоун заметил, что Кентавр уже оседлан, а Калиста успела переодеться в дорожное платье.
- Что это? Вы едете с ним? - воскликнул он.
- Я должна, Коко, - твердо сказала девушка, - но у меня ничего не получится, если ты мне не поможешь. Он не сможет держаться в седле.
Француз крепко сжал губы. Глаза его смотрели на нее умоляюще, но он сказал тихо:
- Вы же знаете, я сделаю для вас все, что вы мне прикажете.
Калиста слегка улыбнулась ему, но в глазах ее застыла тревога, и она тут же повернулась к мальчику, державшему лошадь.
- Есть здесь где-нибудь поблизости приличная гостиница? - быстро спросила она.
- Его милость, - мальчишка указал на графа, - пообещал дать мне шиллинг, если я подержу его лошадь.
- Я дам тебе два шиллинга, - ответила Калиста, - если ты проводишь нас и покажешь хорошую гостиницу.
. - Два кругляка? - восторженно воскликнул мальчик. - Спасибо, миссис! В деревне я знаю один отличный трактир - "Собака и селезень"
Может, вам подойдет?
Калиста вспомнила, что когда они проезжали через Поттерсбар, она действительно заметила какую-то весьма неприглядную, не внушающую доверия гостиницу.
- А другой здесь нет? - спросила она.
- Есть еще одна на почтовой станции, - ответил мальчик. - Это около полумили отсюда, у дороги на Лондон.
- Вот туда-то мы и поедем, - решила Калиста.
Она повернулась к Коко:
- Нам нужно усадить м-моего.., мужа в седло, а ты сядешь сзади и будешь крепко держать его.
На миг ей показалось, что он сейчас откажется. Затем все трое, включая мальчика, который тоже старался помочь им, с большим трудом, напрягая все силы, подняли графа с земли и усадили на лошадь.
К счастью, Орест уже несколько утомился к вечеру и был слишком увлечен свежей зеленой травой для того, чтобы лягаться или не давать себя оседлать, как он обязательно сделал бы в другое время.
Кое-как им все же удалось удержать графа в седле, и Коко, как и предлагала Калиста, вскочил сзади, обхватив его обеими руками.
Теперь главное для клоуна было удержать равновесие и не упасть, но Калиста не сомневалась в нем, зная, что он отличный наездник и время от времени, если требуется, заменяет на манеже джигитов, работающих с лошадьми.
Наконец они были готовы в путь. По взрывам доносившихся из шатра аплодисментов и по звукам оглушительной бравурной музыки духового оркестра, игравшего туш, Калиста поняла, что представление идет к концу.
- Нам пора ехать! - с тревогой сказала она.
Потянув за поводья вороного жеребца, мальчик повел его через поле, указывая дорогу; Калиста на своем Кентавре следовала за ним.
Ее терзал страх, что их могут заметить, попытаться остановить, помешать убежать или, по меньшей мере, поинтересоваться, что случилось с Мандзани.
Он остался лежать там же, где упал; красный плащ, прикрывавший его тело, ярким пятном выделялся на зеленой траве и был хорошо виден издалека, так что любой, проходящий мимо, мог заметить его и подойти, чтобы узнать, в чем дело.
Но им повезло, так как почти все артисты, поклонившись в последний раз публике, сразу же после окончания представления занялись сборами в дорогу, сворачивая свой "Большой купол" и погружая его на лошадей; среди палаток и фургончиков царила обычная предотъездная толчея и сутолока.
Зрители толпились, покидая шатер, проталкиваясь к выходу; ребятишки вопили и визжали, подражая клоунам, взрослые, получив свою долю развлечений, торопились разойтись по домам, вернуться к своим обычным делам.
На краю поля Калиста увидела высокую изгородь и обрадовалась, что она вскоре скроет их от любопытных взглядов. Доехав до нее, девушка обернулась назад и, вздохнув, подумала, что такая странная и необычная, но все же невероятно увлекательная глава ее жизни закончилась.
....Ей повезло - в тот день, когда она сбежала из дома, цирк Великого Кармо раскинул свои шатры в поле, в окрестностях Гилдфорда.
Она проехала уже миль двенадцать - пятнадцать и посматривала по сторонам в поисках постоялого двора, где она могла бы напоить Кентавра и чем-нибудь подкрепиться.
Однако, увидев прекрасных, серых в яблоках, лошадей, которых дрессировали неподалеку от того места, где в это время как раз натягивали огромный пестрый шатер, Калиста невольно остановилась, завороженная таким зрелищем.
Лошади мчались друг за другом по воображаемому кругу, снова и снова, опять и опять, и девушка пришла в восхищение от того, как отлично они выдрессированы.
Она внимательно следила за тем, как послушно и дружно они поворачивались на окрик дрессировщика или на щелканье бича.
Дрессировщик, который, как потом оказалось, был в то же время и хозяином цирка, как и следовало ожидать, заметил Калисту с ее Кентавром и подошел поговорить с ней. Он пришел в восторг от Кентавра и спросил у девушки, не хочет ли она остаться и посмотреть дневное представление.
Она с интересом расспрашивала его о том, как он дрессирует своих лошадей.
Его ответы ей так понравились, что она решила показать ему кое-какие трюки, которым научила своего Кентавра, вплоть до того, что конь по ее команде протанцевал, поднявшись на задние ноги.
- Кто вы такая, леди? - поинтересовался дрессировщик, поблагодарив ее и выразив свое восхищение ловкостью и умом Кентавра. - И куда вы сейчас направляетесь?
- Я не особенно важная персона, - скромно ответила девушка, - и в данный момент я еду просто так, куда глаза глядят.
Он не стал больше задавать никаких вопросов; позднее Калиста узнала, что цирковые артисты вообще не проявляют излишнего любопытства и никому не лезут в душу.
- В таком случае, почему бы вам не присоединиться к нам? - предложил ей хозяин цирка.
Сначала Калиста решила, что он шутит. Когда же до нее дошло, что он говорит совершенно серьезно, девушка подумала, что это на какое-то время могло бы решить все ее проблемы.
С одной стороны, ни матери, ни графу не придет в голову искать ее в цирке; с другой же - путешествие в одиночестве, без всякого иного спутника, кроме Кентавра, остановки на постоялых дворах, несомненно, привлекут к себе внимание окружающих и вызовут нежелательные разговоры.
Было и еще одно затруднение, которое она осознала по-настоящему, только отъехав на значительное расстояние от дома.
У нее совсем не оказалось с собой денег!
Калиста привыкла, что о ней всегда заботились многочисленные нянюшки, гувернантки, горничные и всякого рода слуги, она и шагу не могла ступить одна, а все расходы всегда оплачивала ее мать, так что ей никогда не приходилось думать о деньгах.
Поэтому, убегая из дома в такой спешке, сгорая от стыда после того, что произошло прошлой ночью, она совершенно не подумала о том, что ей потребуется гораздо больше денег, чем у нее было с собой, чтобы суметь прокормить себя и Кентавра.