Она гораздо более чувствительна и ранима, чем кажется, только она ни за что не хочет, чтобы другие это заметили, решил граф, пытаясь угадать в то же время, какие чувства эта девушка может испытывать к нему.
Впервые в жизни он не мог этого сделать, в первый раз, общаясь с женщиной, он ни в чем не был уверен.
Глава 6
- Ваш ход! - сказал граф.
В начале игры Калиста была рассеянна, казалось, мысли ее витают где-то далеко, и вот теперь, внимательно посмотрев на доску, она вдруг обнаружила, что ей грозит шах, а может быть, даже и мат.
- О чем вы задумались? - спросил граф немного погодя.
Девушка улыбнулась.
- Об Оресте; я думала, не от него ли вы хотите выводить новую, чистокровную породу? Из него получился бы отличный производитель!
- Неужели вы никогда ни о чем не думаете, кроме лошадей? - В голосе графа прозвучали нотки раздражения.
- Они восхищают меня, я не могу смотреть на них без волнения, - ответила Калиста. - Вчера вечером я подумала, как это глупо было с моей стороны, что я не догадалась попросить Коко подарить мне ту французскую книгу, в которой я нашла рассказ о Годольфине Арабе. Там были еще другие очень интересные рассказы, которые я хотела бы вам прочитать. - Она помолчала, словно пытаясь их припомнить, потом добавила:
- Коко, конечно, не смог бы мне отказать, потому что...
Девушка недоговорила. Подождав немного, граф не выдержал:
- Потому что - что?
- О, ничего особенного, - ответила она, как будто речь шла о чем-то совсем незначительном, и быстро перевела взгляд на доску.
- Мне кажется, вы собирались сказать, что это потому, что он влюблен в вас, - заметил граф после паузы. - Именно это вы и имели в виду, не так ли?
Взглянув на Калисту, он увидел, как краска бросилась ей в лицо.
- Да, вы правы, - не сразу ответила она, - но он был очень хороший, добрый человек, и он не пугал меня так, как Мандзани.
- Он целовал вас? - спросил граф резко и отрывисто, каким-то сразу охрипшим голосом.
- Разумеется, нет!
- В таком случае, откуда же вы знаете, что он был влюблен в вас? Он сказал вам об этом?
- Я.., это было видно по тому, как он старался услужить мне, сделать мне что-нибудь приятное, помочь, и по тому, как он.., говорил со мной. Я уверена, что он понимал, насколько различно наше положение в обществе, и знал, что я не обычная цирковая артистка.
- Надо было бы совеем не иметь ума, чтобы не понять этого, - усмехнулся граф. - Но мне хотелось бы знать об этом романе.
- Никакого романа не было! - с жаром возразила Калиста. - И вы не имеете права меня допрашивать.
- Как ваш будущий муж я имею полное право интересоваться вашими отношениями с другими мужчинами.
Калиста помолчала, потом сказала:
- Люди почему-то считают, что клоуны - грубые, вульгарные люди. Многие из них действительно таковы, но Коко, он.., совсем другой, непохожий на них... Возможно, это потому, что он.., француз.
- Чем же именно он отличался, чем он был так непохож на других? настаивал граф.
- Я.., я не могу.., достаточно хорошо объяснить, - ответила Калиста. - Я боюсь.., показаться слишком тщеславной и.., и самоуверенной.
- Попробуйте все-таки!
- Ну, мне кажется, Коко видел во мне свой.., идеал, - заговорила Калиста, осторожно подбирая слова. - Он прочел много книг и очень любил стихи. Иногда он читал мне наизусть свои любимые стихотворения, и всегда их героем был человек, томящийся мечтою о недостижимом.., о чем-то, что открылось его сердцу, о прекрасном образе, который он носит в своей душе.., но который - он знает - ему никогда не суждено найти в жизни.
- Так, значит, вы считаете, что для этого самого Коко вы были тем недостижимым образом, который он хотел найти?
Калиста ничего не ответила.
Она отвернулась к окну, глядя, как льется через него в комнату золотистый солнечный свет.
- Я, кажется, задал вам вопрос, - нетерпеливо повторил граф.
- Я не знала до сих пор, как это больно.., причинять боль другим, прошептала девушка. - Когда я прощалась с Коко, после того как он привез вас сюда, боль в его глазах была.., почти невыносимой.
- Он привез меня сюда? - переспросил граф.
- А каким образом, как вы думаете, я могла увезти вас оттуда? Я же знала, что Мандзани, как только придет в себя, набросится на вас, чтобы убить.
- А почему он потерял сознание?
- Потому что я ударила его в затылок столбиком от палатки.
Граф недоверчиво посмотрел на нее.
- Когда он сбил вас с ног, - стала объяснять Калиста, - он начал было добивать вас кулаками и ногами. Мандзани всегда такой - когда он приходит в бешенство, он просто себя не помнит от ярости и может запросто избить человека до полусмерти.
- И вы сделали так, что он потерял сознание?
- Я.., у меня был железный столбик от палатки, я держала его в своем фургончике.
- Для чего?
В глазах ее что-то сверкнуло.
- Я.., боялась, - не сразу ответила Калиста.
- Кого? Его?
- Да... Накануне того дня, ночью, он пытался ворваться ко мне в фургончик. Правда, я закрыла дверь на засов, но он был не слишком крепкий, и ему ничего не стоило сломать его и.., войти. Помолчав, граф с горечью произнес:
- Так, значит, клоун спас вас, сделал то, на что я оказался не способен...
- Я сделала это сама! - возразила Калиста. - Главная трудность состояла в том, чтобы увезти вас оттуда. Коко нашел и привел вашу лошадь, и мы, с помощью мальчика, который сторожил Ореста, усадили вас в седло. Потом Коко сел сзади и поддерживал вас всю дорогу, пока мы не доехали до этой гостиницы.
- Полагаю, мне следовало бы поблагодарить его, - холодно заметил граф.
- Ему не нужна ваша благодарность, - сказала девушка. - Он сделал это для меня.
- Ну еще бы! - Не сводя глаз с лица Калисты, граф продолжал:
- Вероятно, первый раз в вашей жизни случилось так, что какой-то мужчина влюбился в вас, или, по крайней мере, вы впервые узнали об этом. Что вы почувствовали?
Калиста отнеслась к этому вопросу так, будто он имел какой-то общий, отвлеченный смысл.
- Думаю, я почувствовала.., себя польщенной, мне было очень приятно, произнесла она не сразу. - И в то же время мне было очень грустно и жалко его. Мне было жаль, что я должна причинить ему боль.
- Вы с самого начала были уверены, что вам придется сделать именно это? спросил граф. - Или, может быть, вначале вы думали, что могли бы ответить на его любовь?
- Нет, у меня не было таких мыслей, но вовсе не потому, что он был клоуном, - ответила Калиста. - Коко был сыном французского акробата, или как это у них там называется во Франции, и сын согласился работать в цирке. Она слегка вздохнула. - Но отец Коко был грубый, жестокий человек, иногда он даже бил его мать. Потом он начал избивать ее постоянно, и как-то раз Коко не выдержал, бросился на него и нанес ему страшную, почти смертельную рану!
- Похоже, характер у него не лучше, чем у вашего второго обожателя! саркастически усмехнулся граф.
- Коко только защищал свою мать, - быстро возразила Калиста. - На самом деле он очень спокойный, милый юноша с душой поэта. Когда он увидел, что отец серьезно ранен, то понял, что ему нельзя больше оставаться дома. И он бежал, намереваясь поступить на сцену.
Девушка снова вздохнула.
- Он рассказывал мне, как кочевал из одного театра в другой, но все безуспешно; тогда он решил присоединиться к какой-нибудь цирковой труппе. Проработав год во Франции, он услышал, что группа артистов едет со своим номером в Англию, в цирк Великого Карно, и решил поехать с ними. Он прекрасный артист, и Босс его очень ценит.
- Как и вы, - заметил граф. Калиста сделала какой-то неопределенный жест.
- Он образованный, культурный человек, в отличие от большинства других артистов цирка, - многие из них не умеют ни читать, ни писать. Мне кажется, между нами неизбежно должно было найтись что-то общее.