И скоро они заметили сквозь деревья около сотни хижин, вокруг которых толпились группами воины, женщины и дети. Но Джеймс напрасно высматривал глазами тот домик, где были пленники: ни одна хижина не охранялась.
Это огорчило его. Эти ли именно люди похитили его друзей? А может быть, жертвы уже принесены?
– Надо узнать, – сказал он вполголоса. – Необходимо добыть «языка». Пэдди служил когда-то здесь и понимает язык даяков.
Но им нечего было и думать выхватить «языка» прямо из деревни. Джеймс еще раздумывал, как поступить, как вдруг увидел, что из одной хижины вышел безоружный даяк, одетый в тигровую шкуру, и направился к лесу. Это был «врач», признавший годными в пищу тех, кого Джеймс пытался сейчас спасти.
Ничего не подозревающий дикарь дошел до опушки леса и пошел по тропинке. По его решению пленники должны были быть зарезанными сегодня ночью, и теперь он шел собирать ароматические травы, годные для приправы человеческого мяса.
Он прошел всего в двух шагах от европейцев, притаившихся за кустом. Тотчас же европейцы вскочили и, пригнувшись к земле, бесшумно бросились за туземцем. Сей искусный «врач» шел, срывая время от времени листья с кустов и складывал их в висевший на его поясе мешок. Но в то время, когда он нагнулся за каким-то мохом, росшим у подножия эбенового дерева, на его спину навалилось какое-то тяжелое тело, ему тут же втиснули в рот платок и связали руки за спиной. Туземец в ужасе оглянулся и увидел двух матросов и Пака, который стоял между ними, кричать и сопротивляться было немыслимо, туземец ясно понял это и покорно последовал за европейцами через лес. Было уже почти темно, когда маленький отряд довел пленного туземца до реки.
Когда у него вытащили платок изо рта, Пэдди медленно обратился к нему на языке даяков:
– Слушай. Тебе нечего бояться, если ты скажешь мне правду. Но горе тебе, если ты солжешь и твой язык раздвоен. Ты тогда будешь казнен, как осквернитель солнца.
– Я угрожаю ему смертью оскорбителей солнца, – прибавил он по-английски, обращаясь к капитану. – Эта казнь состоит в том, что осужденному вырывают по одному все зубы, ногти, волосы и потом маленькими кусочками сдирают с него кожу. При умелом исполнении эта операция длится около десяти часов, и казненный может еще прожить после нее целый день. Ни одному народу, кроме этих негодяев, не могла бы прийти в голову подобная казнь.
«Врач» побледнел и крикнул по-английски:
– Я же понимаю по-английски! Говори, и я буду отвечать, я врач племени. Меня не учили, как воинов, переносить всякие мучения.
Он дрожал как лист, колени его стучали друг о друга. Очевидно, он теперь не мог бы солгать. Тогда заговорил Джеймс Пак:
– Воины твоего племени похитили неделю назад белых недалеко от берега?
– Да, – пролепетал тот, – но меня с ними не было.
– Это все равно. Все племя будет истреблено, если им будет сделано хоть малейшее зло.
– Нет, нет, они живы. Их принесут в жертву лишь на рассвете.
– Однако их нет в деревне.
– Нет.
– Где же они?
– В «лесу тех, кого ждут зубы».
Все вздрогнули, услышав такое дикое название.
– Их стерегут многочисленные воины?
– Нет, только двое.
– Ты лжешь, мерзавец! В числе пленников два белых воина, которые уже давно бы управились с твоими негодяями.
– Белые воины пьяны от запаха камфоры.
– Что-о?
– Они в лесу камфорных деревьев. Они уже ничего не сознают, часовые сменяются каждые два часа, а то бы и они заснули.
– Можно ли добраться до того леса, не проходя через деревню?
– Да. Они на берегу Тайримуз.
– Этим именем ты зовешь реку?
– Да.
Нельзя было терять ни мгновения, так как пленники должны были умереть сегодня ночью. Джеймс Пак наскоро посоветовался с Пэдди, и было решено продолжать путь по реке вверх против течения, пока туземец не покажет, где нужно выйти.
Тотчас же были заряжены обе митральезы, люди зарядили ружья и сели по местам. Джеймс Пак посадил туземца рядом с собой и держал револьвер наготове, предупредив его, что при малейшем подозрении в измене он размозжит ему голову. Эта угроза прекрасно подействовала, и пленник сидел тише воды ниже травы.
Луны еще не было, но ночь была не очень темной, так что править шлюпками было нетрудно.
Через полчаса они вышли к открытому месту, где находилась деревня. Шлюпки подошли к противоположному берегу и миновали ее незамеченными. Вскоре почувствовался запах камфоры.
– Здесь, – проговорил туземец, показывая на левый берег.
Лодки пристали к указанному месту, и десять матросов выскочили на берег. Двоим было приказано стеречь туземца, который пошел впереди под их конвоем. Из предосторожности ему опять заткнули рот. Он шел уверенным шагом, как человек, привыкший к ходьбе по лесу. Джеймс с трепещущим сердцем следовал за ним.