Я словно находился в ярмарочном тире: разноцветный круг приведен в движение, нужно нажать на спуск и ждать, когда круг остановится, чтобы увидеть, куда ты попал. В моем круге что-то стало тесновато. Свое место заняла там жена директора с инвалидной коляской, куклами и запахом ацетона, столь напоминающим запах эфира. Выргов сделал шаг к центру, а бывший муж повешенной прочно расположился рядом с Царским.
Но так или иначе, надо начать с Лели. Если в этом селе разыгрывается некая драма, если кто-то сводит старые пли новые счеты, какое отношение ко всему этому может иметь Леля? Почему ее включили в эту игру?
К моему удивлению, ее комната оказалась запертой на ключ, на мой стук никто не отозвался. Я пошел к себе, принял душ, лег в постель и попытался читать, но усталость скоро взяла верх. Противиться сну было бессмысленно: он обрушился на меня, как лавина. Накануне ночью я дремал лишь пару часов в лелином кресле, организм нуждался в отдыхе и сейчас, наконец, получил его. Проснулся я ровно через два часа. Это солдатская привычка. В казарме смена караула производится по графику в таком интервале: два часа на посту, два — дежурство, два — сон. В оконном стекле отражалось заходящее солнце, и в первое мгновение я подумал, что вижу восход. На одеяле валялся учебник, в коридоре слышался женский смех, из комнаты доктора Эйве доносилась музыка.
Я вскочил, оделся. До ужина, который подавали в семь, было еще много времени, достаточно для того, чтобы сходить в село. Никто мне не запрещал бывать в корчме, болтать с корчмарем и посетителями. Меня интересовало, куда исчезла Леля и не имеет ли отношения к этому исчезновению господин ветеринар?
Возле окна, выходившего на запад, недалеко от моей двери стояли мадемуазель Фифи и се неизменный кавалер — фармацевт. Я не ожидал увидеть их здесь, наверное, на моем лице было написано изумление, так как Фифи тут же восторженно защебетала:
— Профессор, посмотрите, какой красивый закат! Невероятно! Все цвета радуги… Видите, как пурпур переходит в синь, а синь в черный цвет? А эти облака над горами не напоминают ли вам мифических гигантов в битве с богами? Да посмотрите же, нельзя упускать подобного зрелища!
Я нехотя повиновался: закат, действительно, был красив, но я не мог понять, почему они не выйдут наружу и не любуются им оттуда вместо того, чтобы поднимать такой шум в коридоре. У лелиной двери я замешкался, меня смущало присутствие этой пары, но, поборов нерешительность, я постучал и, к моему удивлению, в ответ услышал «да». Я вошел, Леля лежала в постели и читала. Не было нужды спрашивать, что она читает. Я невольно улыбнулся, а она так и взвилась:
— Не смейся, глупый! Нужно знать и теорию.
— И ты думаешь найти ее в романах?
— Автор детективных романов прежде всего должен быть наделен логическим мышлением, талант на втором месте. Классики этого жанра обладают и тем, и другим, а я читаю именно их. Даже если они мне и не помогают, то уж во всяком случае не мешают. А по-твоему, лучше спать, как делаешь ты? Ухаживать за стареющими дамами, пить или играть в шахматы до тошноты? Что-то мне не приходилось слышать, чтобы гениальные шахматисты стали и гениальными мыслителями!
— Спокойнее, моя прелесть, а то я заплачу!
— Я всегда спокойна. И меня вовсе не интересует, на что ты транжиришь свое время.
— Как и меня.
— Тогда что ты делаешь в моей комнате?
— Проверяю, не задушили ли тебя. — А, значит, и ты тоже?!
— Что я тоже?
— Думаешь, что у меня были галлюцинации, что я истеричка и тому подобное… Как считают все остальные…
Глаза ее воинственно сверкали, подбородок дрожал; я не выдержал, злость моя испарилась, я присел на кровать:
— Леля, давай не будем говорить друг другу глупости! Извини, если я тебя обидел! Я целый день не видел тебя. Мне так тебя не хватало!
Выражение ее лица тут же изменилось:
— И мне тебя тоже, дурачок!
Приподнявшись в постели, она обвила мою шею руками и быстро поцеловала. Этого было достаточно, чтобы кровь моя закипела, а руки перестали слушаться. Но Леля шлепнула меня по щеке и серьезно сказала:
— Оставим нежности на потом, сейчас дело надо делать. Садись в кресло и шевели мозгами!
Роман был засунут под подушку, но я уже догадался, какую страницу читала Леля, когда я вошел в комнату. В ее восклицании чувствовался Пуаро.
— Что, в сущности, произошло? — продолжала она, подчеркивая каждое слово. — Задушен Царский. Это уже доказано. Во-вторых, повешена повариха. И это тоже доказано.