— Проснись! Идут!
Я хотел было поднять голову, но Леля прижала ее и земле:
— Погоди! Их еще не видно.
Но шаги были слышны. Они приближались. Потом затихли. Я услышал звяканье какого-то металлического предмета, который положили на землю, затем мужской голос сказал:
— Давай сперва отдохнем!
Леля сжала мне локоть. Сквозь просвет мы видели надгробный памятник, но пока возле него никого не было. Явно, пришедшие сидели в стороне, вне нашего по-ля зрения. Спустя несколько минут тот же голос спросил:
— Который час?
— Полвторого, — ответил другой голос, и я вздрогнул: это был бархатный баритон ветеринара.
— Ну, давай начнем, а там видно будет!
Я уже был уверен, что с ветеринаром не кто мной, как его тесть, мой добрый знакомый, непревзойденный мастер по изготовлению домашних колбасок и красного вина.
— Прости, Господи, нас грешных, — добавил он, и тут я увидел, как он прошел перед памятником и как будто перекрестился. — Но самое большое зло сделал этому человеку другой. Обещаю поставить ему свечку в монастырской церкви, если мы найдем то, что ищем!
— Конечно, найдем! — самоуверенно произнес ветеринар, которого я пока не видел. — Месяц назад он все здесь крутился. С киркой. Зачем ему была нужна кирка? Чтобы копать.
— Один копает, чтобы закопать, другой — чтобы откопать, — философски заметил корчмарь. — Так что пока глаза не увидят, не верь! Но взялся за гуж, не говори, что не дюж, а там что Бог даст. Ты уверен, что нас никто не выследил?
— Конечно! Кто потащится в горы ночью?
— Не знаю, но эти отдыхающие все шляются туда-сюда. Очень любят прогулки при луне.
— Все спят, как убитые! — сказал ветеринар, и по другую сторону креста возникла его фигура. — Я буду копать, а ты выкидывай землю. Думаю, копать надо возле самого памятника.
— По ходу дела будет видно, — мудро заметил корчмарь. — Ежели он, да будет земля ему пухом, спрятал свое добро здесь, земля будет мягкой.
Ветеринар взмахнул киркой, ударил. Затем еще и еще раз. Выпрямившись на секунду, сказал:
— Кажется, земля мягкая. Здесь копали.
— Тогда давай дальше! — хриплым голосом распорядился корчмарь.
Сжав Леле руку, я прошептал ей в ухо:
— Браво!
В ответ она приложила палец к моим губам. Мы находились настолько близко к искателям клада, что любое неосторожное движение могло нас выдать. Минут через десять непрерывной работы ветеринар выпрямился, отошел в сторону.
— Выкидывай землю!
Корчмарь стал внимательно выгребать землю. Спустя некоторое время ветеринар произнес:
— Лишь бы нас никто не опередил!
— Но ты ведь проверял, копали тут или нет.
— Проверял.
— И что?
— Пласты дерна были на месте. Замаскированные так, что ничего не было заметно.
— Хитер был Царский, ничего не скажешь! Возьми теперь лопату и осторожно!
Корчмарь уступил место ветеринару. Тот начал копать лопатой. Немного погодя послышался его голос:
— Не могу понять, почему нет костей.
— Потому что костей здесь нет, — объяснил корчмарь. — Кости перенесли лет пятнадцать назад, когда установили, чья это могила. До того времени было неизвестно.
— Вот как?
— Да, так, — немного нервно отозвался корчмарь. — Давай скорей, а то провозимся до рассвета!
Спустя час куча выкопанной земли выросла до внушительных размеров, а из ямы виднелись лишь плечи и голова ветеринара. Они уже не разговаривали, а работали все быстрее и ожесточеннее. Я еле выдерживал паше вынужденное бездействие, мне казалось, что по рукам ползают муравьи. Как выдерживала Леля, не знаю. Она застыла, как камень, и ни разу не пошевельнулась.
Не ощущай я на своем лице ее дыхания, я бы решил, что она мертва. Наконец нашему истязанию наступил конец.
Корчмарь громко и цветисто выругался, потом засмеялся:
— Браво, Ицо! Я не знал, что ты такой хороший работник! За час два кубометра земли! Стань ты землекопом, большие деньги бы зарабатывал!