— Не надо меня предупреждать. Ты знаешь, что я и сам не люблю медлить. Уже кое-что предпринимаю. Скоро услышишь.
— Боюсь, как бы усташи не убили Брзи до суда.
— Суда не будет. Откровенно говоря, опасаюсь, что они могут сломить Брзи и выпытать кое-что важное о наших делах и планах. Но он юноша крепкий, должен выдержать. Иосип уверял меня, что нет оснований сомневаться в Брзи.
— Пытки выдержит, но, искалеченный, не будет иметь сил ни жить, ни умереть.
— О самом худшем мы не думаем, Звонко. Мы делаем все возможное, чтобы спасти Брзи. Теперь о другом... — Поглаживая подбородок, Вальтер опустил глаза. — Предстоит сложное и серьезное дело. На освобожденной территории от нас ждут помощи.
— Значит, мы кое-что сможем сделать, — заверил Путник и стал ждать разъяснений.
— Нас не будут информировать о предстоящей операции из предосторожности.
— Разве нам не доверяют? — удивился Путник.
— Операция должна быть успешной, а остальное не важно. Для ее выполнения нужна строжайшая тайна. Мы должны поймать важную усташскую шишку.
— Хорошо, не буду расспрашивать. — Путник понял, что должен подчиниться решению руководителей операции. — А мне что нужно делать?
— Твой мотоцикл исправен?
— Машина работает безупречно. Вчера только проверял и везде смазал.
— Сядешь на мотоцикл и будешь патрулировать на дороге Сараево — Высокое. Если заметишь усташей или немцев — тотчас сюда, известишь меня.
— Когда ехать?
— Утром. Будь осторожен. Твои домобранские документы в порядке?
— Не отличишь от настоящих.
— Договорились? — спросил Вальтер.
— Все ясно.
— Счастливого тебе пути!
Путник ушел, немного недовольный тем, что не знал, кому помогает в операции и какую усташскую шишку нужно поймать.
ЛОВУШКА ДЛЯ ШЕФА УСТАШСКОЙ СЛУЖБЫ НАРУЖНОГО НАБЛЮДЕНИЯ
В назначенное время перед домом, в котором жил Штимац, раздался звук автомобильной сирены. Шеф усташской службы наружного наблюдения с портфелем в руке спустился по лестнице, сел в автомобиль и спросил водителя:
— Когда выехали из Высокого?
— Сегодня утром, господин начальник, — ответил водитель Измет Зечевич.
— Как управляющий Шакич?
— Хорошо, господин начальник. Можно ехать?
— Вези осторожно. Дорогу размыло.
— Не волнуйтесь, у меня есть опыт, — успокоил водитель и нажал ногой на стартер.
Автомобиль прилично трясло, и мотор работал с перебоями.
— Я не успел заменить свечи, — оправдывался водитель. — Управляющий приказал срочно ехать.
— До Высокого доберемся, — предположил Штимац и поудобнее расположился на сиденье.
— По дороге не застрянем, — пообещал водитель.
К автомобилю подошел учитель гимназии Рудольф Вавра, постучал в стекло и спросил:
— Куда направляетесь?
Водитель посмотрел на Штимаца, как бы предлагая опустить стекло.
— Вы знакомы?
— Мы соседи, господин Штимац. Я учитель гимназии.
— Ах так... Куда вам?
— В Высокое, навестить родных.
— У нас есть место, пожалуйста, садитесь.
Вавра сел на заднее сиденье и замолчал. Водитель осторожно объехал рытвину на дороге. Штимаца тяготило молчание. Он обернулся к Вавре:
— Господин учитель, слушаются ли вас ученики?
— Они послушны, — ответил Вавра, уловив, что Штимацу скучно и он охотно прервал бы неприятное путешествие.
Впереди автомобиля взлетело облако пыли, медленно рассеялось и легло на кусты, растущие вдоль дороги.
— Кто поднял пыль? — поинтересовался Штимац. — Давай побыстрей догоним.
— Это мотоцикл. Вероятно, патруль, — предположил водитель, не желая увеличивать скорости, чтобы не рисковать.
На крутом подъеме, освещенном солнцем, стал ясно виден мотоцикл.
— На мотоцикле один человек. Узнаю домобранскую форму, — сообщил Штимац, напрягая зрение и откидывая голову, чтобы не удариться о стекло, так как машину сильно трясло.
Звонко Грбац (Путник), пригнувшись к мотоциклу, увеличил скорость, одолел подъем и исчез в направлении Высокого.
— Не стоит гнаться за домобраном. Могут не выдержать амортизаторы, — предупредил водитель и достал сигарету.
Штимац, недовольный, пощупал карманы и, вытащив сигарету, сказал:
— Не люблю, когда меня кто-нибудь обгоняет.
— Домобран не в счет, — ответил водитель.
— Эх, домобраны! Многие из них ненадежны.
— В беспокойные времена люди всегда колеблются. Неизвестность ослабляет постоянство, портит характер.
— Что?.. — Штимац повернулся, чтобы лучше разглядеть лицо водителя.