— Ну, хорошо, — нервно сказал сэр Юстас, — с миссис Дженк… с леди Дримдейл все понятно — мы уже убедились, что она жива и здорова и так далее… Но что означает появление некоего незнакомца в Розингсе, когда его ночью обнаружил лейтенант, этой таинственной леди в зеленом, пропавших драгоценностей леди Кэтрин… Опять же пропавшей из холла шали.
— Все очень просто, — заявил Тинкертон. — Незнакомец этот…
Он посмотрел на Энн.
— Мисс де Бер, вы расскажете нам?..
Все в изумлении уставились на побелевшую девушку.
— Некто из ваших знакомых подошел к вам на постоялом дворе… — начал сыщик.
— Да, знакомый… — прошептала Энн. — Он… подошел ко мне и… и предложил мне бежать с ним…
— Кто посмел?! — леди Кэтрин от возмущения чуть не задохнулась.
— Я сказала ему, что не собираюсь этого делать, — продолжала Энн дрожащим от волнения голосом. — Но он… этот джентльмен… был настойчив… Он непременно хотел увезти меня… и пробрался ночью в дом… Я боялась выходить из комнаты и заперла дверь на задвижку.
— Поэтому вы не переодевали вечернее платье — той ночью? — спросил Фицуильям.
— Я не хотела, чтобы он застал меня врасплох, — призналась Энн. — А на следующий день… увидела этого знакомого… в парке и решила с ним переговорить, сказать, что не позволю ему меня преследовать… Что иначе расскажу все маме и кузенам…
— Правильно, дитя мое, — одобрила рассуждения дочери леди Кэтрин. — Но вам следовало сразу же рассказать мне обо всем.
— Я боялась, — прошептала Энн. — И не хотела, чтобы об этом все узнали… Когда выяснилось, что мистер… что он уехал… я почувствовала невыразимое облегчение…
Дарси обменялся многозначительным взглядом с Фицуильямом. «Все становится на свои места, — полковник нахмурился, хотел было что-то сказать, но вовремя решил, что объясниться со своей невестой сможет позже. — Вот чем все объяснилось…»
«Это был Уикхем, — вдруг поняла Элизабет. — Уикхем пытался склонить к побегу мисс де Бер, но у него не вышло и он увез Лидию… Верно, моя сестра его увидела и…»
— Но если этот джентльмен был так увлечен мисс де Бер, почему не ухаживал за ней открыто?! — поразилась миссис Беннет.
— Вероятно, он был увлечен не столько кузиной, сколько ее приданым, — мрачно заметил Дарси. — Когда же понял, что его план сорван, то… уехал…
«Бедная Лидия!» — подумала Элизабет.
«Бедная миссис Беннет — заполучить такого зятя», — леди Кэтрин также догадалась, о ком идет речь — у ее дочери было не так много знакомых молодых людей. Словно в подтверждение ее мыслей, лежавший у ног миледи Майфлай поднял голову, вопросительно взглянул на смущенную Энн, коротко гавкнул и нетерпеливо подвыл, задрав морду к мерцающим огонькам люстры.
«Впрочем, в каждой семье есть паршивая овца, а у этой дамы теперь в зятьях не только этот паршивец Уикхем, но и Бингли, и мой племянник Дарси, и этот лейтенант… как его, и сыщик…» — леди Кэтрин посмотрела на Тинкертона, признав, что эта ищейка оказалась на голову умнее всех остальных. Распутать такое запутанное дело оказалось под силу только ему.
— Но что же произошло с драгоценностями? — настаивал судья. — И шалью?
Тинкертон кивнул Дугласу, и тот развернул перед присутствующими большой сверток. В нем все увидели перепачканную шаль, измятый и грязный шейный платок, еще какие-то тряпки, кости, женскую туфельку в странных разводах и… тусклый блеск бриллиантового колье…
— О, мои драгоценности! — ахнула леди Кэтрин, разглядев среди этого вороха предметов не только пропавшее колье, но и браслет, и кулон…
— МакФлай вырыл в парке яму, куда стаскивал на хранение облюбованные им вещи, — пояснил Тинкертон. — Я подозревал, что пропавшая шаль — его лап дело, поэтому стал изучать маршруты собаки в парке. В итоге мной было обнаружено место, где были зарыты драгоценности, шаль и прочее — вместе с костями на черный собачий день.
— А что же случилось с сережкой мисс де Бер? — спросил сэр Юстас.
— Судя по всему, МакФлай увидел в холле пакет, приготовленный для отправки ювелиру в Лондон, — сказал сыщик. — Пес схватил его и потащил в свою яму, но при этом зубами порвал бумагу — через прореху выпала сережка. Потому вы и нашли ее в холле.
— Ну это же надо?! — судья обескуражено посмотрел на МакФлая, которому в этот момент леди Кэтрин погрозила пальцем.
— Тебя нужно наказать, чудовище лохматое, — нежно сказала она. МакФлай заскулил, виляя хвостом и преданно глядя в глаза своей хозяйки.
— Ну, что ж, — вперед выступил Дарси. — Мистер Тинкертон, я должен — от имени всех — выразить вам благодарность, за потрясающее раскрытие этих невероятных событий…
— Feci quod potui, faciant meliora potentes{Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше (лат.)}, — Тинкертон учтиво поклонился, бросая быстрый взгляд в сторону мгновенно покрасневшей Мэри.
— Лорд Тимоти, — поправил Дарси Дримдейл.
— Простите, милорд? — не понял Дарси.
— Лорд Тимоти, а не мистер Тинкертон, — сказал граф. — Лорд Тимоти является младшим сыном герцога ***, приятелем моего покойного дяди. Кстати, — обратился он к Тинкертону. — Когда мы проезжали через Лондон, я зашел к его светлости, он просил передать вам…
Дримдейл вытащил письмо, запечатанное большой гербовой печатью, с характерной герцогской короной, четко видимой окружающим. Сыщик небрежно поклонился, вскрыл бумагу и скользнул глазами по письму.
— Отец ждет меня на следующей неделе к семейному обеду, — возвестил он, увидев недоумевающие лица обитателей Розингса. — Отличный случай представить ему мою невесту…
«Луна осветила мрачные башни сгоревшего Розингса, надрывно выл старый пес, ветер лениво шевелил черные кроны деревьев. Человек шагнул на тропу, блеснул клинок шпаги в его руке, он оглянулся, угадывая тихие шаги, и замер, озираясь.
— Остановись, убийца, стой, кровавый злодей! — раздался из тьмы голос, и барон Д'Арси вышел из-за ствола старого дуба, раскинувшего свои ветви над тропой, словно взывая к отмщению.
Человек вздрогнул, пятясь в сторону, лунный свет упал на его лицо. То был Уолтер…
— Это ты убил их всех: мужей, жен их и невинных их дщерей, и сынов, и невест, не познавших радостей, ты убил их, чтобы насладиться их кровью и звоном злата, которым ты жаждал обладать, кровавый Иуда… Так не достанутся тебе те сокровища, потому что ждет тебя Гиенна Огненная, а прежде — острие моей шпаги… — сказав сии слова, барон вырвал клинок из ножен и ринулся в битву…
— Да! Я убил их всех — и ты не уйдешь с этого места! — вскричал Уолтер
Направил он узкое лезвие испанской шпаги в грудь барона и с ревом бросился на него. Но не было в тот момент такой силы, что могла бы помешать свершиться возмездию, и отбил удар убийцы барон, вонзив оружие свое в горло Уолтера.
— Будь ты проклят! — вскричал он. — На тебе кровь невинных жертв!
— Я… убил… их… — вырвались из горла поверженного на землю Уолтера последние слова его земной юдоли. Так черна была душа его, что даже в свой предсмертный час не каялся он в содеянных злодеяниях.
И свершив возмездие, пришел барон Д'Арси к шерифу, что заботами возлюбленной жены его, леди Харриет, мог уже нести долг свой, и сказал ему, что убил того, на чьей совести кровь несчастных обитателей проклятого сего места, и оправдан был. Отдал ему шериф дочь свою, Элизабет, и стала та девица наградой гордому отважному барону, что избавил земли Кентские от кровавого злодея…»
Записано Джошуа Остейном, эксквайром * июня 15** года со слов выживших в той кровавой истории, дабы прочитавший труд сей, задумался о путях своих земных, что ведут либо в бездну, если идущий несет на плечах ношу алчности и ненависти, либо в выси небесные, если свободны плечи странника от груза тяжкого и недостойного. Будьте же благословенны и праведны и живите с легкими сердцами и светлыми помыслами…
Конец