Не то, что мне так уж хотелось узнать свой самый сильный страх. Но лучше сделать это заранее, приватно, а не прямо в школе при всех, как это творил Люпин. Я заглядывала в себя, пытаясь понять, чего же я опасаюсь, но ответа не находила. Дамблдора? К нему я скорее относилась, как к рабочему моменту. Гибели моей новой семьи? Нет, я знала, что сделаю все возможное, чтобы их защитить. Открытия своей тайны? Как ни странно, это вообще не вызывало опасений. Скажу, что проснулись воспоминания о прошлой жизни, и все. И никто не докажет ничего другого. Так в чем же мой страх?
Маленькая комната с закрытым письменным столом, в котором и засел боггарт, больше напоминала чулан. Внутрь вошли только мистер Джонс и мы с Игнатусом, хотя он сам предлагал мне подождать снаружи. Но я не согласилась. Человек, ставший моим вторым отцом, имел право знать.
– Ты готов? – Поинтересовался мистер Джонс, подходя к столу. – Я открою ящик, и сразу отойду, ты останешься перед ним.
– Готов! – Я облизала губы. Мистер Джонс распахнул тумбочку стола и тут же отпрыгнул назад, а передо мной расплылся буквально на мгновение серый туман и исчез. Я завертела головой. Той комнаты, куда мы вошли, больше не было. Нас окружало просторное помещение, забитое старой мебелью. За окном было темно. Ночь? Но…
Мистер Джонс уже успел выглянуть наружу, и вернуться. Игнатус выглядел ошеломленным.
– Что происходит? Как простой боггарт мог нас переместить… куда?
– В Хогвартс. – Мистер Джонс, несмотря на случившееся, сохранял спокойствие. – И это совершенно невозможно. Рон?
А я внезапно осознала свой самый страшный кошмар. Ничего другого быть просто не могло.
– Это Хогвартс… как я полагаю, второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года. То, что должно было произойти, если бы я не вмешался… – Я тяжело сглотнула. – То, что я больше всего хотела изменить. Нападение Волан-де-Морта. Битва за Хогвартс.
Мистер Джонс повернулся, молча выходя в коридор. Я поспешила следом. В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена.
Я быстро сообразила, куда мы направляемся. Разумеется, в Большой зал. Ноги стали просто каменными. Я не хотела этого видеть, но остановится просто не могла.
Посреди зала лежали мертвые. Взрослые, подростки… Не соображая, шагнула туда, где стояли Уизли. Передо мной лежал не Фред, а Джинни и Перси. А чуть дальше, где я ожидала увидеть Люпина и Тонкс, лежали Игнатус и Лукреция.
Разумеется, боггарт старался бить в самые болевые точки. Вот только эффект почему-то оказался обратным – я сразу же осознала, что нахожусь в кошмаре и пора бы из него выбраться. Ко мне подскочил мистер Джонс и схватил за плечи:
– Рональд, скажи, как это вообще стало возможным?! Как мы это допустили?!
– Год назад власть захватил Тот-кого-нельзя-называть. Почему это вообще стало возможным? Почему с ним сражались гражданские и дети? Этого не будет! Не будет!
От моего крика окружающие нас стены поплыли, и мы снова оказались в той самой маленькой комнатушке Отдела Тайн. Боггарта мистер Джонс сразу же и уничтожил, видно, от греха, а мы с Игнатусом оказались в его кабинете, с бокалами в руках. Правда, налитое мне разбавили солидным объемом воды, но я оказалась не в претензии, ибо в полученной смеси самого спирта осталось не так мало. Так что, осушив свой бокал, я порядком осоловела и дальнейший разговор слушала без особых эмоций.
– Что вообще произошло? – Игнатус выглядел сильно сдавшим. – Боггарт же обычно действует совсем по-другому.
– Просто обычно у магов не хватит силы воплотить свой кошмар полностью. Впрочем, что мы знаем о чистых малефиках? Предполагать можно вообще что угодно.
Ну да, я ж магию напрямую тяну, да и каналы растягиваю все сильнее. Но насколько же правдоподобная иллюзия. Ненавижу боггартов!
Я не осознавала, как Игнатус попрощался с мистером Джонсом и отвел меня домой. В смысле, к тетушке. Хоть я в последнее время часто появлялась в Скай, моей комнатой по-прежнему оставалась та самая, выделенная тетушкой еще в первый день нашего плодотворного сотрудничества. Пришла в себя я, валяясь на кровати, и зачем-то поглаживающей чуть теплый блокнот связи с Гарри. Что так он опять написал? Поколебавшись, не оставить ли все до завтра, я все же нехотя открыла и его, и тут же слетела в постели, обзывая себя последними словами. Как я могла забыть?! Я еще раз взглянула на написанное: