Поднявшись на совершенно головокружительную высоту, они быстро помчались к границе Непала и Тибета, и уже через полтора часа разглядывали гору Тянь-Ди, похожую на штопор, нацеленный на какую-то небесную пробку. Вершина этой горы поднималась на полкилометра выше Джомолунгмы и они, спустившись до самого подножия этого витого каменного столба, полетели над тропой, ведущей наверх, к магическим знаниям. Судя по всему найти верный путь наверх было чертовски трудной задачей, ведь для обычных людей гора Тянь-Ди была попросту невидима. Да, и вообще было просто удивительно, как учитель Ли Вэя сумел подняться на эту вершину без кислорода. Валера слышал, что на восьмитысячники поднимались без кислорода, но вряд ли древние китайцы имели лучшую экипировку, чем современные альпинисты и имели такую же подготовку.
Через несколько минут, сделав всего два оборота вокруг горы Тянь-Ди, они натолкнулись на полуистлевшие останки какого-то мужика, в шубе из тигриной шкуры, а ещё метров через тридцать, на следующего. Весь их дальнейший путь был густо усеян такого рода дорожными знаками. Народ, похоже, рвался на эту гору для встречи с Семиязой вплоть до сорок пятого года прошлого века и кого только здесь не погубили холод и разряженная атмосфера. Самым же удивительным было то, что все трупы на этой тропе не сдуло ветром вниз, а потому они сделали вывод, что всё это было просто демонстрацией тщетности людских усилий получить у ангела Семиязы магические знания. Скольким примерно людям на этом пути не повезло, можно было сосчитать, но вот сколько народа реально поднялось наверх и получило эти знания, оставалось большим вопросом. Во всяком случае Ли Вэй очень сомневался, что его учитель получил сколько бы то ни было полные знания от Семиязы.
Через полтора часа они поднялись на площадку расположенную под вершиной горы Тянь-Ди и увидели небольшой и довольно уютный грот, обращённый к Востоку. В нём стояло каменное кресло, но никакого Семиязы не было и близко. Ли Вэй, почесав затылок, посмотрел на пустой грот и сказал:
— Надо ждать эту заразу. Он, наверное, взял себе отпуск. Ладно, вы оставайтесь тут, а я сгоняю в Лхасу. Может быть сопру для вас в магазинчике пару бутылок какой-нибудь европейской выпивки. Местные напитки нельзя было пить в те времена, когда я здесь побывал когда-то очень давно, и не думаю, что с той поры они изменились в лучшую сторону.
Ли Вэй улетел со скоростью артиллерийского снаряда, а Валерий, походив по небольшой площадке перед гротом и не найдя на ней ничего интересного, зашел в грот и сел на каменное кресло. Оно оказалось довольно удобным. Впрочем, однажды ему было вполне удобно заниматься любовью с саламандрой внутри её любимой домны. Лилавати, прекрасная в своей наготе, немедленно рассмеялась счастливым смехом и села к нему на колени. Как только Валера посмотрел в глаза этой волшебной девушки с тёмно-синими волосами и фигурой райской гурии, его рубашка, джинсы и кроссовки сами собой ушли в его тело и в следующее мгновение Лилавати села совсем по другому и они занялись любовью. Причём настолько энергично, что каменное кресло стало раскачиваться под ними, пусть и не очень сильно.
Семияза появился только на девятый день рано утром, причём в самый неподходящий момент. Ли Вэй спал лёжа на каменной плите позади кресла, а Валера сидел на нём и снова занимался любовью с Лилавати, да, так увлечённо, что даже не заметил ангела с тощей подушечкой в одной руке и ивовой плетёной корзинкой, в которой по всей видимости находился его тормозок, в другой. Солнце только начало всходить и потому Семияза не сразу заметил, что его место уже занято влюблённой парочкой, как и не заметил несколько дюжин пустых бутылок из-под различных спиртных напитков, стоящих справа и слева от его неказистого трона, отшлифованного ангельской спиной и задом за тысячелетия до зеркального блеска. Разглядев же эту картину, он несколько мгновений стоял, как соляной столп, беззвучно открывал и закрывал рот, а потом истошно заорал:
— Во-о-о-н! Вон отсюда, бесстыжие бестии!
Лилавати испуганно взвизгнула, вскочила с колен своего любовника и тут же спряталась за высокую спинку кресла, а Валерий, быстро облачившись, тотчас огрызнулся:
— Не ори, а то от твоего крика со всех гор лавины сойдут вниз и камнепады посыплются чего доброго. Ты что, никогда не видел ничего такого, раз это тебя так взволновало? — Освободив господское кресло, он смахнул с него несуществующие пылинки и добродушно сказал — Всё, можешь садиться на своё место.