Черт.
Я сдвинула ноутбук с ног, положила его на кофейный столик, вытащила свою задницу с дивана и побрела к входной двери. Я открыла маленькую деревянную дверцу с кованой железной основой, открывающей вид на мое крыльцо, и уставилась на Тэка.
Какого черта?
— Привет, детка, — поздоровался он.
— Что ты здесь делаешь?
— Открывай дверь.
— Что ты здесь делаешь, Тэк?
— Открой дверь, Рыжая.
— Нет, пока ты не скажешь мне, что ты, черт побери, здесь делаешь, — ответила я.
— Дорогая, если ты не откроешь дверь, травма, которую я получил, может превратиться в более серьезную, — заявил он.
— Что? — Спросила я.
— Мне очень больно.
ОМойБог! Он, наверное, ранен!
Я захлопнула деревянную маленькую дверцу, быстро отперла входную, открыв нараспашку, Тэк стоял передо мной в обтягивающей футболке (на этот раз черной), выцветших джинсах и мотоциклетных ботинках. Также он держал на одной руке огромную коробку с пиццей и упаковку шести банок пива в другой. Мне показалось, что непохоже, чтобы он был ранен.
Я моргнула, глядя на него.
Тэк протиснулся внутрь.
— Что?.. — Вздрогнула я и замолчала, когда Тэк неторопливо прошел в мою гостиную, словно делал это миллион раз, шмякнул коробку с пиццей на мой кофейный столик, поставив упаковку с шестью банками пива на внутреннюю сторону своего предплечья.
— Черт возьми, они не валяют дурака в «Феймос». Эта пицца обожгла мне руку, — пробормотал он.
Я уставилась на него.
— Ты хочешь сказать, что травма, о которой говорил, ожог от коробки пиццы?
— Ага, — небрежно ответил он, обогнув кофейный столик, уселся задницей на мой диван, положил упаковку из шести банок на мой кофейный столик (мой деревянный кофейный столик, на который я всегда клала подставки или еще что-нибудь, чтобы не осталось пятен) и открыл коробку с пиццей. Затем приказал: — Иди есть.
Я снова уставилась на него.
Затем повторила его слова:
— Идти есть?!
Он поднял на меня глаза, все еще стоящую у открытой входной двери.
— Да, иди есть. — Затем вытащил одну из банок пива из пластика и открыл ее.
Я снова уставилась на него, наблюдая, как Тэк делал огромный глоток пива.
Пока он глотал пиво, я начала:
— Я…
Он опустил банку пива, перебив меня:
— Рыжая, закрой дверь и иди есть.
— Я…
— Не пускай холод в дом.
— Но…
Его глаза прошлись по всему моему телу, и пока он рассматривал мой вид, снова прервал меня.
— Господи, какого хрена ты на себя надела?
Я посмотрела на свою одежду для йоги, потом снова на него.
— Я только что вернулась с йоги.
Его глаза не спеша скользнули вверх по моему телу, прежде чем остановились на лице.
— Ты когда-нибудь закончишь руководство для сотрудников, а? — Он наклонил голову ко мне, — чтобы был дресс-код.
— Я не хожу в одежде для йоги на работу, Тэк.
Он выдержал мой взгляд, его губы слегка приподнялись, затем он посмотрел на кофейный столик, поставил на него пиво и потянулся за куском пиццы, говоря:
— Каждый парень, который у меня работает идет в туалет на перерыв дрочить, представляя тебя в этих узких юбках и туфлях сексуальной цыпочки. Если ты наденешь это на работу, все встанет, работа не сдвинется с места.
Фу... гадость!
— Ничего такого они не делают, — отрезала я.
Его глаза поднялись на меня, а рука поднялась за куском пиццы, он только произнес:
— Дорогая, — прежде чем поднести пиццу ко рту и откусить огромный кусок.
Я решила, что с меня хватит.
Поэтому заявила:
— Ты должен уйти.
Тэк сглотнул и сообщил:
— Я ем, детка.
— Нет, ты уходишь.
— Ты тоже должна поесть, — ответил он. — Тащи свою задницу сюда и возьми кусочек.
Я скрестила руки на груди и спросила:
— Ты спятил?
— Нет, — ответил он и откусил еще кусок пиццы.
Ого!
Ладно, попробуем другую тактику.
— Зачем ты пришел?
— Я пришел поужинать с тобой, — ответил он, схватил пиво, балансируя куском пиццы в другой руке, сделав еще один глоток.
— А тебе не пришло в голову сначала поинтересоваться у меня — хочу ли я ужинать с тобой?
Он поставил банку с пивом, улыбнулся своей сексуальной улыбкой, затем заявил:
— Нет, поскольку я знаю, что ты хочешь поужинать со мной.
— Не хочу.
— Детка, хочешь.
— Нет.
— Рыжая, если ты не придешь сейчас сюда, тебе ничего не достанется, — ответил он и откусил еще один огромный кусок пиццы.
— Я бы хотела, чтобы ты ушел.
— Я никуда не уйду.
— Почему? — Мой голос поднимался вместе с высотой тона.
— Потому что Наоми решила не морочить тебе голову, а решила трахать мне мозги. Она звонит каждые чертовые пять минут мне на мобильный, дома я или на работе, или в магазине. Я иду домой, она поджидает меня на веранде. Я не отвечаю на ее звонки по мобильному, она обзванивает всех моих парней, пока не находит того, с кем я стою или иду, и выливает им столько дерьма, что они молча передают мне трубку, потому что не хотят выслушивать ее дерьмо. Она вся в слезах, что ты заняла ее должность, и она рыдает по поводу тебя. Два дня назад я закрыл с ней тему окончательно, потому что я имел четырнадцать лет этого дерьма, с которым закончил еще раньше, так что теперь я уж определенно закрыл все темы с ней. Я знаю, что сейчас она поджидает меня у меня дома, так что я не пойду к себе домой, не хочу ее видеть, честное слово, потому что не отвечаю за свои действия, если опять увижу ее. Поэтому я здесь, ужинаю с тобой.