— А теперь расслабляйся, — приказал он.
Я посмотрела ему в глаза.
— Я не могу... ты же просто... — я замолчала, потом закончила: — …расслабиться.
— Можешь, расслабься.
— Я не могу расслабиться у тебя на коленях! — Крикнула я.
— Тогда расслабься рядом на диване, но, если ты встанешь с дивана, детка, просто предупреждаю... через две секунды ты снова будешь сидеть у меня на коленях.
— Ты просто невероятен, — прошипела я.
— Теперь я понимаю, почему ты так думаешь, попивая свой чертовый чай, Господи Иисусе, — произнес он так, словно никто, кроме меня, на всем белом свете не пил зеленый чай, и сама мысль об этом была для него отвратительной.
— Отлично, — отрезала я. — Твоя взяла. Я буду есть пиццу и пить пиво. Просто отпусти меня.
Он потряс передо мной банкой пива, я взяла ее, потом его рука на моей талии ослабла, и я соскользнула с его колен.
— Боже, это смешно, — пробормотала я, открывая банку пива.
— В прошлый субботний вечер ты не казалась мне такой напряженной, — пробормотал Тэк, потянувшись за пиццей.
— Я пила текилу в прошлый субботний вечер.
Он повернул голову ко мне, встретившись с моими глазами, голос стал мягким и низким, когда он сказал:
— Детка, не обманывай меня. Прошлый субботний вечер совсем был не связан с текилой.
И тут он был прав и это было полный отстой. Он говорил немного странно, будто для него это имело важное значение, и это меня пугало. Поэтому я уставилась в его глаза, молча сделав глоток пива.
На вкус пиво было классным.
Я поставила банку на стол, взяла тарелку и положила кусочек пиццы. Затем я стряхнула с куска пиццы почти все сосиски и поднесла его ко рту. И подняла глаза на Тэка, который внимательно наблюдал за мной.
— Ты не большая любительница сосисок? — заметил он.
— Сардельки, копченые колбаски, да. Колбаса в виде пирожка с блинами на завтрак, можно даже повторить. Сосиски на итальянской пицце? Ну, немного можно. — И я засунула пиццу в рот и откусила большой кусок.
Пицца «Феймос». Самая... чертовая... лучшая пицца.
Я откинулась на подушки с тарелкой и принялась жевать.
Тэк тоже откинулся на спинку, спросив:
— Пепперони?
Я молча кивнула.
— И оливки, — добавила я, закончив, — и грибы.
— Справедливое замечание, — пробормотал он, поднял ноги и положил их рядом с коробкой пиццы на мой кофейный столик.
Я готова была уже удариться в тираду, когда он положил свои ботинки на мой столик, но откусила еще один кусок пиццы, держа его над тарелкой у груди. Затем отметила про себя, что пицца «Феймос» творит чудеса, полностью подавив мою готовую сорваться с языка тираду.
Затем, поскольку я была идиоткой, вдруг спросила:
— Наоми рыдает из-за меня?
— Ага, — ответил Тэк с набитым ртом.
— Но почему?
— Ей не нужна причина, Рыжая. Она может начать рыдать, потому что взошло солнце, а потом, когда оно садится. Она просто стерва.
— Почему ты женился тогда на ней? — Спросила я, прежде чем откусить еще кусочек, он повернул голову и посмотрел мне в глаза.
— Ты была замужем?
Я отрицательно покачала головой, и его брови поползли вверх.
— Без шуток?
Я прожевала, проглотила и подтвердила:
— Без шуток.
— Почему?
Я пожала плечами и откусила еще кусочек.
— Детка, серьезно, почему ты не была замужем?
Мои глаза встретились с его, и голос изменился, он стал мягким, когда я сказала:
— Это тебя не касается.
Он не сводил с меня глаз, причем очень долго.
Затем спокойно ответил:
— Логично.
Я была удивлена, что он согласился. И была так удивлена, что даже растерялась. И в то же время была тронута. Было очень мило с его стороны не выпытывать, оставить все как есть, потому что я так этого хотела, для меня было открытием, что Тэк способен отступить в нужный момент.
— Так почему же ты женился на ней? Мне кажется, она не совсем в твоем вкусе, — решила я вернуться к интересующей меня теме.
— А какой у меня вкус? — спросил он.
— Не та, которая кричит на тебя и преследует, — ответила я.
Он откинул голову на спинку моего дивана и расхохотался. И у него был отличный смех. Он был таким же глубоким и хриплым, как и его голос. А еще он здорово смеялся. И то, и другое я заметила еще в прошлый субботний вечер. Мне еще тогда понравился его смех, но сейчас в моей гостиной мне его смех понравился еще больше.
О боже.
— И что? — Подсказала я, пока он смеялся.
Смех Тэка перешел в хихиканье, он откусил большой кусок пиццы, прожевал, проглотил и снова посмотрел на меня.