Выбрать главу

Последние слова он произнес с гневом. Я с ним полностью солидаризовался, но не забыл приметить “Ольгу” и отложить ее в сторонку до поры.

– В общем, Троепольская взялась ее опекать, продукты носила и все такое... – Он сделал общий взмах рукой, а я попытался представить себе, что может значить “все такое” в отношении старушки, которая еле ходит и почти не видит, но толком не смог. – А потом уговорила ее передать всю библиотеку в музей – естественно, с компенсацией. Во-первых, чтобы ее больше не грабили, во-вторых, чтобы сохранить цельность коллекции – в память о покойном муже.

– Там что, было на крупную сумму? Мне показалось, что Буйносов смутился.

– Видите ли, о конкретной сумме речь не шла еще. Только предварительные переговоры, составление списка. Мы не очень-то богаты... Зато можем гарантировать, что коллекция сохранится как единое целое, с фамилией собирателя!..

– Но там действительно ценные книги? – гнул я свое, милиционерское.

– Безусловно! Были даже очень ценные, просто уникальные! Прижизненные издания Пушкина, например, и Радищева. Потом...

– Почему “были”? – спросил я.

Он запнулся и клюнул своим длинным носом.

– Я же объяснил уже... Константину Петровичу... Когда я вчера позвонил в редакцию и узнал про... про несчастье... В общем, сегодня я ездил к этой старушке, к Анне Николаевне. Она ничего не знает, я ей не стал рассказывать. Не смог... Она все время говорила про Ольгу, как про живую, так хвалила ее!.. И еще она сказала, что самые ценные книги она недавно отдала ей, на всякий случай, потому что эти нахалы все еще звонят, приходят... Я и приехал к вам.

“Ну вот, – подумал я, – кое-что и прояснилось”. Не зря я плакался сам себе в жилетку. Мы, конечно, не кандидаты филологических наук, но тоже представляем себе, сколько могут стоить прижизненные издания Пушкина и Радищева. Я достал блокнот.

– Можете мне перечислить книги?

Он взял листок бумаги со стола Комарова.

– Вот, Константин Петрович уже записал. И я тут цены проставил, букинистические. Знаете, на такие книги даже в каталоге цена определяется не твердо, а от какой-то суммы и дальше вверх, на усмотрение оценщика.

Я глянул на итог, подведенный комаровской рукой: четырнадцать тысяч. Чем не мотив? – как любит говорить наш начальник. Внизу было написано: “Горбатенькая Анна Николаевна”. И адрес с телефоном.

Буйносов встал, развел руками.

– Вот, собственно, и все. Константин Петрович что-то задерживается, а мне пора. Вы можете подписать мне пропуск?

– Могу... – Я все прикидывал, как спросить его про “Ольгу”. Ничего тонкого не придумал и хотел уже брякнуть напрямую, когда появился Комаров.

– Побеседовали? – усмехнулся он, усаживаясь за свой стол и подписывая Буйносову пропуск. Я подумал, что нет худа без добра: может быть, к следующему разговору с кандидатом филологических наук и придумаю способ, как потоньше задать ему этот деликатный вопрос. У меня на сей счет имелись кое-какие соображения.

Когда Буйносов ушел, я доложил Комарову про Горовца. Он молча снял трубку и набрал номер.

– Алексей Степанович? – (Я понял, что он звонит зам начальника УБХСС.) – Комаров. Можешь выяснить: твоим ребятам такое словосочетание – Горовец Виктор Сергеевич – что-нибудь говорит? Ах, прямо тебе говорит? Ну-ну.

Несколько минут он слушал не перебивая, потом поблагодарил и попрощался.

– Спекулянт, – кратко передал он содержание своей беседы. – В основном живопись, во вторую очередь антиквариат. Пока по разным делам проходил свидетелем, прямо его не зацепили ничем. Хорошая прикрышка: художник, коллекционер. Ну, рисунками своими он сейчас и на бензин себе не заработает, хотя раньше, сказывают, работал много.

“Значит, все-таки было чего опасаться моему пухлому приятелю”, – подумал я. Да, в его положении – чем меньше контактов с нашим учреждением, тем лучше. А то ведь, не дай Бог, начнем ковырять, посыплется краска – не оберешься хлопот с реставрацией!

– Чем не мотив? – спросил Комаров. – Девчонка могла художника на чем-нибудь поприжать. Она ведь, как я понял, крупная была любительница всяких разоблачений.

Возвращаясь к себе, я размышлял над тем, что мотивов прикончить Ольгу Троепольскую набирается все больше. Еще чуть-чуть, и станет ясно, что у нее просто не было шансов выжить.