Внезапно я почувствовал такой крепкий толчок, что шапка слетела у меня с головы и я сам полетел с крыльца носом в снег. А когда, побарахтавшись, наконец выбрался из сугроба и отфыркался, то увидел над собою плечистого парня в очках и коротком полушубке.
— Не имеете права драться! — обиженно крикнул Женька. Он поднимал со снега судебную бумагу.
— Давай, давай, крой отсюда! — пригрозил парень. — А то и не так еще влетит.
— Мы по важному историческому делу!.. — возмущался Женька. — А вы деретесь!..
Девчонка осторожно тронула парня за рукав.
— Они не обижали, Володя. Это я, наверно, сама перепугалась. Может, они не из Васькиной компании…
— Погоди, Света, — произнес парень. Он сошел на две ступеньки пониже и спросил: — Так по какому вы, говорите, делу?
— По такому… — Женька шмыгал от обиды носом. — Мы тут, около дома, может, два часа сидим ждем… А вы деретесь…
— Ладно, не хнычь, — примирительно произнес Володя, спускаясь еще ниже и загораживая нам с Женькой дорогу. — Бывают ведь ошибки. Тут, на нашей улице, такие бедовые ребята живут… Особенно один — Васька Русаков.
— Я и не хнычу. Только обидно мне… Прежде, чем драться, спросить нужно.
— Заладил одно: драться да драться. Понятно ведь, нечаянно вышло. Ну-ка давайте заходите в дом и рассказывайте. Дай-ка нам, Света, веник. Мы снег отряхнем.
За дверью в прихожей было полутемно.
— Раздевайтесь, — хлопотала между тем Светлана; ей, очевидно, было неловко за свою оплошность. — Вот сюда вешайте… Проходите в эту дверь…
В комнате, где мы очутились, было очень тепло. В углу, у окна, стоял письменный стол, заваленный книгами и тетрадями.
— Это папин кабинет, — объяснила Света. — Днем папа на заводе, и здесь занимается Володя. — И добавила с уважением: — У него скоро сессия.
Я не знал, что такое сессия. И названия у книг были непонятные: «Сопротивление материалов», «Организация производства…» Девчонка бегала по комнате, убирая со стульев книги.
— Садитесь. Сейчас Володя придет. Только умоется.
Мы не успели сесть, как быстрой, энергичной походкой вошел Володя, потирая покрасневшие руки.
— Ну, пескари, — весело сказал он, сдвигая книги с кровати и усаживаясь на ней, — докладывайте, какие у вас важные дела?
Женька достал из кармана многострадальную нашу бумагу, где только не побывавшую, а теперь еще вывалявшуюся в снегу, и протянул Володе. Он повертел ее и так и эдак и с недоумением произнес:
— Это что же за ребус такой?
В который раз приходилось Женьке объяснять, что нам нужно. Однако на этот раз долго растолковывать не пришлось.
— Занятная история, — произнес Володя. — Так вы, значит, собрались разыскать эту женщину? Здорово! — Он еще раз перечитал бумагу, потом поднялся с кровати и прошелся по кабинету. — Да-a, нелегкое у вас дело.
— Сами знаем, что нелегкое, — вздохнув, согласился я.
А Женька сказал:
— Нам бы только найти хоть одного человечка… Хотя бы единственного, кто бы знал эту Ольгу.
— Вот это-то и трудно. Шутка ли, сколько лет прошло. Верно, Света?
Девочка опять молча кивнула.
— Ведь этой женщины, может быть, и в живых-то нет, — продолжал Володя. — Даже наверняка нет. — Он тряхнул головой так, что его белокурые волосы упали на лоб. — Впрочем, одно скажу — поиски вам необходимо продолжать. — Он помолчал, задумавшись. — Если я вас правильно понял, вы хотите знать, кто в этом доме жил до революции. К сожалению, я этого не знаю, и мама не знает, и отец…
— А я знаю, — совершенно неожиданно для нас раздался голос от окна.
Мы с Женькой разом повернулись. Светлана стояла там с пылающими щеками.
— Я знаю, кто здесь жил до революции. Дедушка Виталий Купрейкин.
— Точно! — воскликнул Володя. — Ну как же я мог об этом забыть! Виталий Васильевич Купрейкин! Он вам обо всем расскажет… Он бывший красногвардеец. Служил в Первой конной армии у Семена Михайловича Буденного. — Володя остановился посреди комнаты, а потом стремительным шагом направился к столу и отпер ящик.
Там среди самых разнообразных бумаг лежала записная книжка, видимо, принадлежавшая отцу Володи. С этой книжкой он вышел в коридор, где висел телефонный аппарат, и торопливо стал набирать номер.
— Мария Ивановна? Это с вами Володя говорит. Узнаете? Как вы живете?
Он долго молчал, очевидно, старушка Мария Ивановна объясняла юноше, как они с Виталием Васильевичем Купрейкиным живут. Володя терпеливо слушал. А мы с Женькой подались вперед в нетерпении. Наконец незнакомая нам старушка, видно, закончила свою речь, и Володя смог задать ей новый вопрос: