— Где же я был? — спрашивает Морошкин.
— Не мешай мне считать, — говорит бабушка, — я из-за тебя сбилась со счёта.
Очередь еле движется.
Морошкин стоит тихо, не вертится и не рвётся убежать. Он думает. Неужели всю жизнь он будет жить у бабушки, пить молоко и носить тёплые рейтузы? Неужели он не встретит никого, с кем он, Морошкин, мог бы долго, не спеша разговаривать. Кто никому, кроме Морошкина, не нужен. Кто не будет срываться с места и убегать к соседям, или в магазин, или в кино, а будет всё время сидеть возле Морошкина и слушать его.
— Сорок пять да двадцать пять, — шепчет бабушка.
— Бабушка, — говорит Морошкин, — ты уже сосчитала?
— Сосчитала, ангел мой.
— Тогда скажи, сколько лет деревья живут?
— Да что ты заладил: сколько лет да сколько лет?
— А какое дерево дольше всех живёт?
— Баобаб, — сказал кто-то тонким голосом.
Морошкин оглянулся и увидел старичка с голубыми волосами. На носу у старичка блестело пенсне. Он смотрел сквозь стёкла на Морошкина и, похоже, немного улыбался.
— Что вы сказали? — переспросил Морошкин.
— Дольше всех живёт баобаб — целых пятьсот лет. Запомни, мальчик: баобаб.
Бабушка дёрнула Морошкина за руку.
— Забивают детям голову! Сами не знают чего! Дуб дольше всех и растёт, дуб-то, у которого жёлуди, помнишь, в саду с тобой собирали? Дуб и есть самый крепкий.
Но Морошкин не поверил. «Баобаб», — постарался запомнить он… «А где он растёт?» — хотел спросить Морошкин старичка, но того и след простыл. Только послышалось тонкое «тю-лас!», будто птица просвистела где-то рядом.
— Где он? Куда он делся? — спросил Морошкин у бабушки.
— Ох ты беспокойный какой! В кассу пошёл платить, вернётся.
Но старичок не вернулся. Бабушка набила покупками кошёлку, крепко взяла Морошкина за руку, и они вышли из магазина.
— Бабушка, — спросил Морошкин, — а куда деваются люди, когда они исчезают?
— Спокойно должен ты гулять, а не вопросы задавать.
Морошкин остановился. Он во все глаза смотрел на бабушку. Никогда раньше бабушка не говорила стихами.
— Ну что стоишь? На что это похоже? Мешаешь ты на улице прохожим.
Тут уж бабушка и сама остановилась.
— Фу ты! — сказала она. — Только этого ещё не хватает! Пойдём скорей, внучонок мой, пойдём скорей, скорей домой. Доктора! — позвала бабушка слабеющим голосом. — Умираю!
Какой-то человек подхватил бабушку под руку, усадил её на ступеньку магазина, и сразу же вокруг бабушки собралась толпа. Все толкались и старались протиснуться вперёд, посмотреть, что случилось. А одна женщина всё допытывалась:
— У вас сердце? Скажите, у вас сердце?
— Не видите вы разве сами, — сказала бабушка, — что говорю теперь стихами.
Слёзы побежали по бабушкиному лицу, а все люди, которые стояли вокруг, сказали разочарованно:
— Всего-то?
И все стали понемногу расходиться. Но один прохожий протиснулся сквозь толпу и сказал:
— Напрасно вы так несерьёзно относитесь к этой болезни. Случалось, что люди заболевали ею на всю жизнь. Позвольте, я послушаю больную.
Прохожий достал из кармана деревянную трубку и приложил её к бабушкиному пальто. Морошкину показалось, что этого человека он уже где-то видел.
— Ничего опасного нет, — сказал он. — Стихи прослушиваются лишь в нижней доле правого лёгкого.
— А вы откуда знаете? — удивилась бабушка.
— Я — доктор.
— На доктора вы непохожи. Обыкновенный вы прохожий.
— Я и есть Прохожий Доктор. Можете мне поверить: болезнь не заразная и скоро пройдёт.
Значит, ничего страшного не случилось. Морошкин перевёл глаза на Прохожего Доктора, увидел голубые волосы и поблёскивающие стёкла пенсне и вспомнил: этот старичок рассказывал ему про баобаб.
— Пожалуйста… — Морошкин хотел спросить у Прохожего Доктора, где растут баобабы, но в тот же момент из бабушки выскочили очередные стихи.
— Для излеченья от болезни домашний воздух мне полезней. А значит, надо нам с тобой добраться поскорей домой.
— Я вам помогу, — предложил Прохожий Доктор. — Где вы живёте?
— Живём мы с ним на Угловом. Спасибо, сами мы дойдём.
Но едва только бабушка сделала первый шаг, как вспомнила:
— Невестку надо вызвать срочно. Скажи-ка, милый, где здесь почта? Не знаю, что со мною сталось — всё в голове перемешалось.
Прохожий Доктор объяснил бабушке, как пройти на почту, блеснул стёклышками пенсне, и послышалось тоненькое «тю-лас!». Морошкин не успел и рта раскрыть — никого не было рядом. Ничего другого не оставалось, как идти с бабушкой на почту.