Джеймс как-то сразу отрезвел. Незаметно отошел в сторону и, прижимаясь спиной к стене, попятился к узенькой двери, которую заметил в конце зала. Ее удалось открыть, и он нырнул в полутьму коридора.
Шум драки стих, сквозь звуконепроницаемые стены зала он отдавался лишь отдаленным шорохом. А с другого конца коридора до Джеймса донеслось постукивание — там поворачивала бегущая дорожка. Он быстро пошел в ту сторону: один из «ковриков» приблизился к нему, скорость на миг замедлилась, и Джеймс вскочил на дорожку. После утомительной и головокружительной езды на «коврике» он оказался перед одним из многочисленных выходов.
Все беды идут от науки. Это ученые и техники повинны в заражении воздуха, загрязнении воды и отравлении продуктов питания химикатами. Это им наш мир обязан шумом, вонью и нечистотами. Они превратили горы в свалки мусора, а моря в клоаки. Они изобрели машины, которые должен обслуживать человек, и заставили его тупо работать у конвейера. Они построили города, где распространились болезни и психозы. Они ввели программированное обучение и передали детям свою противоестественную склонность к науке и технике, к изобретательству и поискам новых методов, способных изменить существующие программы. Они экспериментировали с генной субстанцией и вызвали к жизни монстров, вместо того чтобы создать более совершенных людей. Они экспериментировали с материей и энергией, с растениями и животными, с человеческим мозгом. Они синтезировали составы, способные влиять на поведение, изменять психику, вызывать и подавлять эмоции. Они ссылались на абсолютный приоритет законов природы и не приняли во внимание их относительную ценность в сравнении с ценностями гуманистическими. Они поставили себя над законами этики и морали, прибегая к отговоркам о решении частных задач, и стремились к неограниченной власти. Их целью был не покой, а сомнения, не равновесие, а перемены, не перманентное развитие, а эволюция. Они заставляли людей бежать следом за прогрессом, за рекламой, сигналами, светящимися цифрами, за формулами и тезисами. Они превратили человека в испытательный объект науки, в игрушку техники, в раба промышленности. Они заставили его работать, конкурировать, потреблять. Они создали теоретические основы манипуляции. Они вовлекли человека в сеть насилия, закрепили за ним номера, ведут опись его болезней и провинностей, подвергают его проверкам и тестам, следят за ним, контролируют его, просочились в его интимную сферу, хвалят его, наказывают, воспитывают в нем чувство послушания и исполнительности. Они просчитывают его возможности на компьютерах, предсказывают его реакции, предвосхищают итоги выборов, программируют и рассчитывают наперед его жизнь. Они создали пародию на человека, загнанное существо, неспособное разобраться в событиях собственного мира, беспомощного перед враждебными проявлениями бесчеловечной окружающей среды.
Естественные науки и техника — это силы разрушительные, которым нет и не должно быть места в нашем свободном мире.
Спустилась ночь, и зафиксированные в воздухе безопорные светильники низвергали на город каскады света. Воздушные такси и реактивные гляйтеры оставляли за собой белые, голубые и зеленые полосы на высоком посеревшем небе, а тысячи освещенных окон образовали световые узоры на фасадах высотных домов.
Джеймса Форсайта переливающаяся цветовая гамма нисколько не занимала. Он понемногу отходил от упоения жаждой разрушения, охватившей и его, и чем больше он остывал, тем больше его страшила мысль: а вдруг он не справится со своей задачей? Хотя у него есть как будто для этого все, что требуется, — он единственный сотрудник полиции, который не только способен хранить спокойствие при виде разрушенных машин, но и сам в состоянии разобрать их на детали. Да, но действительно ли он еще способен сделать это? Увиденные омерзительные сцены возбудили в нем чувство отвращения, которое вступило в противоборство с его прежними наклонностями, приглушали их. Неужели он на пути к исцелению? Он не знал, удастся ли ему и впредь с Невозмутимым лицом действовать как изгою общества — а это необходимо, если он намерен установить нужные контакты.
Времени у него оставалось мало. Он перебрал в уме возможности, на которые ему указал худощавый инспектор особого отдела, — все попытки оказались тщетными. Последняя оставила наиболее тягостный осадок. Он заставил себя еще раз мысленно вернуться к минувшим событиям, все передумать: оставался один неясный след — совет Хорри: «Отправляйся в церковь Ассизи [8]!»