— Главное, чтобы «голова» нас не подвела. Я имею в виду капитанов и механиков. Ну ладно. До встречи в Архангельске! Только не опаздывайте, а то уйду без вас.
— Сделаем всё, что в наших силах, Иван Васильевич.
— И помните, — обернулся Марков уже в дверях: — что́ бы ни случилось, вам всегда помогут. Счастливо!
Самолет заревел, задрожал и, подпрыгивая, покатился по взлетной дорожке. Марков закрыл глаза. Через пятьдесят минут он будет на Внуковском аэродроме. Сейчас в эти пятьдесят минут можно спокойно подумать. Никто не помешает. Как только Иван Васильевич вступит на московскую землю, на него надвинется уйма дел. На душе было неспокойно. Марков не старался убедить себя в том, что «всё в порядке». Никто из моряков не выразил большего желания идти в этот рейс, увидя фотографию «чайного клипера», как иронически назвал самоходку один из капитанов. Пришлось набирать людей с улицы. Как они покажут себя в море? Сумеют ли? На эти вопросы анкеты не отвечали.
…Самолет усыпляюще гудел. Теперь движения не чувствовалось. Казалось, что машина повисла в воздухе. Прошла миловидная стюардесса с подносом леденцов. Впереди за столом четыре пассажира совсем по-домашнему играли в карты… «Чайные клипера»!.. Тревожные мысли одолевали Маркова…
ГЛАВА VI
Заводские работы подходили к концу. Оставалось доделать кое-какие мелочи. Команды работали с подъемом. Всем надоела стоянка, все хотели скорее уйти в плавание. Продукты, шкиперское снабжение, теплая одежда, карты на переход были получены. Карданов не давал покоя директору завода. И всё же завод не выдержал намеченных сроков. Суда запаздывали.
Только в конце июля были подписаны сдаточные акты и самоходки могли выйти в рейс. По каравану объявили морские вахты. В один из душных июльских вечеров пять самоходок покинули завод, прошли в Неву и встали на якорные бочки у моста лейтенанта Шмидта.
С этого момента прекращалась всякая связь с берегом. Все, кроме вахтенных, улеглись спать. Ночью предстояла утомительная и напряженная работа — проводка судов в мостах.
Зажглись уличные фонари. Над мостовыми пролетами зелеными точками горели огни, указывающие высоту прохода. Отчетливее доносился трамвайный скрежет, всё реже поблескивали фары пробегающих автомобилей. Город затихал. Андрей Андреевич вышел на палубу. Вода струилась совсем рядом. Это было необычно, — капитан привык видеть ее с высоты мостика «Тайги». Он оглядел знакомые набережные, широкую Неву, чернеющую кривую моста.
Карданов побывал во многих городах мира, но сердце его принадлежало Ленинграду. Он чувствовал прелесть уютных уголков ленинградских садов, красоту архитектуры старинных зданий, комфорт новых городских районов Автова и Московского шоссе. Ему нравился спокойный темп городской жизни. Андрей Андреевич курил, задумчиво прохаживаясь по узкой палубе. Сегодня начинался новый рейс…
Неожиданно набережные погрузились в темноту. Выключили уличное освещение. Только кое-где в домах оставались оранжевые квадратики освещенных окон. Вода за бортом почернела. За кормой появились отличительные огни какого-то судна. Это буксир привел баржу для проводки. Карданов взглянул на часы. Было начало второго. Теперь скоро. Пора будить команду. Он негромко окликнул вахтенного.
— Есть! — бодро отозвался матрос. В темноте Карданов разглядел лицо Володи Смирнова.
— Буди команду. Все по местам.
— Значит, уходим, Андрей Андреевич? — взволнованно и радостно спросил Смирнов.
— Уходим. Не будешь скучать по дому?
— Нет, что вы… — уверенно проговорил Володя. — Вот только… можно вас спросить? Это не по службе. Личное… Вы давно плаваете, знаете, наверное. У меня есть девушка, хорошая… Вот уйду я надолго, и, если останусь моряком, мы всегда будем в разлуке. Не забудет она меня, как вы думаете?
Капитан молчал. Он часто задавал этот вопрос и себе, когда думал о своей жизни, о женщине, которую искал. Что должен ответить он этому мальчику?
— Не знаю, Володя. В жизни случается разное. Бывает, что и самые хорошие девушки забывают своих любимых. Для этого не нужно идти в далекое плавание. Но есть женщины, которые ждут годами. Надо верить, что не забудет. Неплохо, что вы разлучаетесь. Проверьте свою любовь…
— Это верно, — грустно сказал Володя. — Проверить надо. Вы знаете, может быть она придет проводить меня на Дворцовую набережную… Ну, иду будить.
Через полчаса самоходки ожили. Отдали швартовы. Зажгли ходовые огни. Машины работали самым малым ходом, поддерживая суда против течения. В затемненных рубках, у штурвала стояли рулевые, напряженно вглядываясь в сигнальные огни на мосту. Застыли фигуры капитанов на мостиках. Наступил час разводки мостов.