— Чего делаешь, капитан! Сейчас ферму заденешь. Кто тебя только на мостик поставил!? Крути право, а то заденешь…
Но страшного ничего не было. Женщины кричали по привычке.
Солнце взошло. В окнах домов загорелось пламя отраженных лучей. Набережные оживились. Покатили автобусы, трамваи, машины. Появились редкие пешеходы. Вода в Неве сделалась оранжево-розовой. Потеплело. В высоком голубом небе неслышно чертил белую полоску реактивный самолет. Мимо «Ангары», поднимая бурун, проходили пока еще пустые пассажирские катера. Рыболовы на набережных собирали свои удочки, прятали банки с червями в деревянные баулы и понемногу расходились по домам… Город просыпался…
У Финляндского моста пришлось остановиться и долго ждать. Скопилось много судов. Карданов подвел «Ангару» поближе к «Пинеге» и крикнул:
— Вы, капитан, случайно не ветеринарный институт кончали?
Туз удивленно взглянул на Карданова:
— А в чем, собственно, дело?
— Такой маневр может сделать только человек, никогда не сидевший в классах мореходного училища.
— Вот вы о чем! — с деланным удивлением протянул Туз. — Вам придется пересмотреть ваши понятия о маневрах, кэптен. На реке надо работать по-иному. Если будете осторожничать да выжидать, ни одного моста, ни одного шлюза не пройдете. Трусить не следует. Всех вперед не пропустишь.
— А я запрещаю вам заниматься лихачеством. На реке тоже есть свои правила. Извольте выполнять их. — Карданов говорил тихо, но твердо.
— Советую вам самому ознакомиться с правилами, — сердито буркнул Туз и перешел на другое крыло мостика.
…Василий Николаевич Туз немного завидовал Карданову, считал его аристократом. А что, собственно, такое Карданов? Капитан дальнего плавания, но и он, Туз, тоже не лыком шит. Что касается маневров, то вряд ли кто-либо из капитанов может посоревноваться с ним в этом деле. И реку он знает. Не в первый раз проходит мосты, пороги. Плавал и в Беломорском канале… Напрасно Карданов нос дерет. Посмотрим еще, кто лучше будет работать. Распоряжения давать легче всего. Нет, не получится у него дружбы с капитаном Кардановым, думал Туз. А может быть?.. Всякое ведь в жизни бывает.
ГЛАВА VII
Миновав мосты, самоходки пошли полным ходом. Мелькали заводы, электростанции, парки. За каждым поворотом реки появлялось что-нибудь новое. Менялись пейзажи, берега стали выше, красивее… Впереди лежали Ладога, река Свирь и Онежское озеро, которое кончалось Повенцом. Там находился первый шлюз.
Для Андрея Андреевича, так же как и для остальных, это плавание казалось необычным и интересным. Свободные от вахт люди большую часть времени толпились на палубе. Капитан присматривался к людям, изучая свою команду. Ему нравился всегда веселый и живой Болтянский. Машина работала у него отлично, стармех довольно потирал руки. Вот она, черноморская хватка!
Карданов заметил, что Шмелев всеми правдами и неправдами продолжает отлынивать от работы. Тюкин старался подражать ему, но боцмана провести было трудно. Спокойно, без шума, ловил он лодырей, заставляя их делать всё, что требовалось.
Володя Смирнов работал не считаясь со временем. Он хотел как можно скорее познать матросское дело.
Пиварь целыми днями подкрашивал, чистил, мыл и без того сияющую новую самоходку. Он любил работать.
Шестаков часто приходил к капитану и, как настоящий боцман большого судна, обсуждал с ним производственные вопросы: нужно сменить тали на правой шлюпке, добавить задрайки на люках, разобрать брашпиль на стоянке… Когда они оставались с глазу на глаз, Федя читал капитану стихи собственного сочинения. Стихи были неважные, но искренние — посвященные морю и любви. Поэтому Карданов слушал их с удовольствием.
С Бархатовым у Карданова установились холодно-официальные отношения. Старпом избегал капитана, ограничивался только служебными разговорами. Он выполнял требования Карданова, проводил занятия с командой, стал более сдержан в выражениях, но Карданов видел, как трудно ему это дается и с каким презрением смотрит он на свою службу на «Ангаре».
Тоня Коршунова готовила отлично. Веселая, задорная и наивная, она придумывала самые разнообразные меню и вскоре стала любимицей экипажа.
Даже смотрящий на всё свысока Бархатов говорил: «Повариха у нас на уровне».
Не ладил с Тоней только один Шмелев, вечно придираясь к ней по всяким пустякам. Сначала она его побаивалась, плакала, но, когда поняла, что́ он собой представляет, стала давать отпор.