А Карданов вдруг вспомнил, как много лет назад, в солнечный летний день, он проходил по порту. У причала стоял свежевыкрашенный красавец «Аджаристан». По парадному трапу спускался одетый во всё белое молодой Рубцов. Сойдя на берег, он поднял голову и крикнул кому-то, вероятно, помощнику: «Когда нужно будет подписывать коносаменты, позвоните мне. Я приеду». — И сел в ожидавший его автомобиль… Капитан Рубцов! Молодые штурманы мечтали попасть под его командование. Карданов тогда подумал: «Буду ли я таким, как Рубцов, буду ли командовать таким судном, как „Аджаристан“?» И вот теперь…
— Иннокентий Викторович, вы старше, опытнее меня, и говорить на тему о том, что можно и чего нельзя на судне, мне просто неудобно…
— Не надо, — устало махнул рукой Рубцов. — Я не камбузник, которому нужно объяснять основы устава. Оставьте меня на «Амуре». Не подведу. До конца перегона вам беспокоиться не придется. Не подведу…
Карданов задумался. А вдруг Рубцов снова не выдержит, и тогда уже будет поздно поправлять его ошибки… Лучше вырезать больное место сразу. Но такой человек, как Рубцов, не должен бросать слова на ветер.
— Хорошо, Иннокентий Викторович. Посчитаем, что этого инцидента не было, — проговорил наконец Карданов.
— Могу идти? — поднявшись спросил Рубцов.
— Пожалуйста.
У двери Рубцов обернулся:
— Благодарю.
Ветер ослабел только через двое суток, но всё еще оставался свежим. Карданов решил вести суда на Архангельск. Он с нетерпением ждал прогноза, который составляла Ирина. Ему хотелось проверить суда в неспокойном море, посмотреть, как они держатся на встречной волне, как поведут себя люди в морской обстановке. Такой предварительный экзамен был необходим. Впереди ожидались суровые испытания.
После откровенного разговора с капитанами на самоходках стало больше порядка. Ночью шагали по палубам одетые в полушубки вахтенные. На «Пинеге», «Амуре» и «Куре» каждый час отбивали склянки.
— Ну что, Ирина Владимировна? — спросил капитан, когда наконец к нему в каюту просунулась голова Ирины. — Несите ваше «колдовство».
Ирина подала ему бланк.
— Так, так, — в раздумье побарабанил пальцами по столу Карданов, — норд-ост, пять баллов. Больше не будет?
— Не будет, Андрей Андреевич. Давление повышается.
— Тогда снимаемся.
Карданов вызвал к себе старпома. Бархатов в блестящем от дождя клеенчатом плаще пришел недовольный.
— Я вас слушаю, — проговорил он, останавливаясь в дверях.
— Всё готово к отходу? Скоро пойдем.
— Готово всё. Только… я бы не советовал вам выводить суда в такую погоду. Подождали бы еще суточки, а там, глядишь, ветер убьется совсем. А то сверху льет, снизу тоже поддавать будет. Да и волна в море. Как бы не вышло чего худого.
— Надо торопиться, Вадим Евгеньевич. Кроме того, совершенно необходимо испытать суда.
— Дело ваше. Вы капитан. Так снимаемся?
— Снимаемся через час. Передайте на самоходки.
Ровно через час, огибая волнолом с сигнальной вышкой на конце, самоходки выходили в море. Ряды красных и черных вех ограждали ровный, но узкий фарватер. Далеко впереди, через мелкую сетку дождя, виднелся выходной буй. Он то ложился, то вставал, качаясь на волне. Временами буй издавал жалобный затухающий рев. Он подавал сигнал на случай тумана. На горизонте черными горбылями лежали острова. Дойдя до буя, самоходки изменили курс. Острая, неприятная волна стала ударять под днище. Корпус содрогался. «Ангару» качало. При крене низкий борт почти уходил в воду.
Андрей Андреевич видел, как по палубе, не обращая внимания на качку, шел Пиварь.
Капитан высунулся из рубки:
— Пиварь! Не ходите так. Нужно протянуть леер.
— Ничего, товарищ капитан. Сейчас зачехлим брашпиль и протянем леер, — отозвался матрос, продолжая свой путь.
На баке, тщетно пытаясь натянуть на брашпиль парусиновый чехол, работал боцман. В крыле мостика, высоко держа анемометр, стояла Ирина. Черные чашечки прибора быстро вращались.
— Сколько? — спросил Карданов.
— Семь метров в секунду.
Капитан поднял воротник, накинул на голову капюшон и вышел на мостик. Он обернулся, посмотрел назад. В кильватер, давя тупыми носами встречную волну, все в пене, шли самоходки. С бака что-то закричал Пиварь. Карданов прислушался. Пиварь звал Смирнова. Потом Андрей Андреевич увидел фигуру Володи. Юноша неуверенно пробирался на нос.
«И чего это его туда понесло, — недовольно подумал капитан. — Надо вернуть…»
Но тут произошло непредвиденное. Произошло в один миг. Подошла большая волна, ударила «Ангару» в борт, судно сильно накренило, раздался крик, и Андрей Андреевич увидел пустую палубу.