– А, знаете, что я с вами могу сделать? Знаете ли вы, в каких кругах я известен?! Никогда, никогда больше не просите меня вернуть деньги! Ясно?!
Тётушка – соседка уже маячит у себя на крыльце, откуда лучше слышно и вытягивается, пытаясь что-нибудь увидеть. Первой приходит в себя Ирина. Она пытается прекратить беспредел нашего сценического искусства…Но мы с «папкой» как лавина. По нашему сценарию дальше он должен выбегать из дома и с длинным, тягучим криком:
– А-А-А… – валиться на лужайку, откуда соседке его лучше всего видно, раскусить полиэтиленовый пакетик с кетчупом… Красная струйка должна медленно вытекать из его рта… Захваченные подготовкой к этой сцене, мы перебиваем друг друга, добавляя различные штрихи к кульминации нашего спектакля.
Всё портит Ира – решительно душит наш творческий порыв и срывает выход «папки» на люди… Мы недовольно замолкаем. Пытаемся успокоиться. Наливаем ещё по чашечке и неохотно откладываем показательное выступление на следующий раз.
«Папка», накричавшись и как бы выполнив на сегодня свой норматив, уходит в комнату читать. А мы с Ирой, немного побродив по дачным улочкам, полюбовавшись цветочными пейзажами, возвращаемся домой, чтобы разбрестись по даче и в тишине, отдохнуть от городской суеты.
Я люблю выбирать книги из старого Иринкиного шкафа, который тихо пристроился в углу дачной веранды. В нём собраны «сочинения» всех времён и народов. Эти раритеты стоят там в бессистемности и хаосе… На одной полке можно натолкнуться на разные по тематике, стилистике и годам выпуска книги.
Беру первую – «В часы досуга», 1956-ой год. Авторский коллектив предлагает не скучать и провести свободное время с пользой… поиграть в игры!
Зимняя – «Пластуны» – «…если у вас и у вашего друга есть лыжи, то возьмите их и отправляйтесь на улицу. Ложитесь на лыжи и после того, как третий товарищ даст команду – старт, отталкиваясь руками от снега, старайтесь обогнать своего друга»…
Летняя – «Охотники и утки» – «…надо быстро, решительно и метко перебить всех, кто находится в кругу, мячом…»
Обычно я набираю несколько книг, потому что не знаю, что сегодня будет читаться. Делаю это всегда быстро. Но в этот раз я что-то задержалась… всё перебирала и откладывала себе книги одну за другой… Вдруг вытащила новенькую, почти нетронутую – «Мытарства после смерти и невероятное для многих, но истинное происшествие» – рассказы людей, которые пережили смерть и вернулись обратно. Открыла её я на середине… и не смогла оторваться!
Эта книга вернула меня к тому ужасу, который произошёл тогда, когда я рожала. Она поразила меня точным отображением того, что было тогда. Никому никогда я подробно не рассказывала об этом, потому что считала всё это кошмарным сновидением, вызванным фантастическими фильмами и действием наркоза…
Промучившись трое суток, после того как врачи вскрыли пузырь, в котором находился ребёнок, выживая без пищи и практически без воды, я осталась один на один с дикой болью, с безразличием большинства медсестёр, с прекратившимся продвигаться ребёнком, с проходящими мимо врачами… Я лежала, согнувшись от боли, стиснув зубы, прекратив общаться с очередным студентом мединститута, который пришёл в роддом поучиться. После двух других студентов два дня подряд, промучивших меня одинаковыми вопросами и осмотром… а на прощанье, даже не сказавшими что-нибудь человеческое, например: – «Держитесь». От третьего на третий день родов, согнувшись от схватки, не сказав ни слова, я отвернулась сама. Уткнулась взглядом в стену и попыталась вытерпеть очередной каскад боли. Студент, обиженный моим поведением, пошёл жаловаться…
Когда боль немного стихла, я хотела крикнуть ему вслед: «Ну и что вы со мной сделаете за то, что не хочу больше себя мучить вашими вопросами? Что?! Расстреляете? Да может это будет не так больно?!»
Я снова сжалась в комок и вдруг поняла, что больше никакие фразы моего аутотренинга, никакие примеры из истории: пытки, концлагерь… – мне не помогают… Ничего не получается. Боль не утихает. Ребёнок не продвигается… Я не знала, что делать. Я была в отчаянии!
В таком состоянии и застала меня вновь пришедшая смена, которая работала при моём поступлении в роддом трое суток назад. Увидев меня, всё ещё не родившую, они заволновались. Вызвали главврача…
Она сидела со мной уже больше часа. Откуда-то появилась аппаратура. Посмотрели, послушали, жив ли ребёнок. Выяснили – жив. Пока жив!
Главврач гладила меня по руке и уговаривала согласиться на укол, поспать, отдохнуть, а потом снова попробовать рожать.