— Я люблю тебя, пап!
Все это время со стороны, украдкой, наблюдала мама. Обнаружив ее присутствие, мы как настоящее мужчины собрали чувства в кулак и, вытянувшись стрункой, обратили наш взор в ее сторону. Опустошенность, обременявшая маму долгие годы, исчезла. Бледное лицо оживало румянцем, глаза сверкали, легкая улыбка трогала губы. Я чувствовал, как сердце мамы выпрыгивало нам навстречу, как она беспрепятственно впускала в себя энергию любви. Впервые за долгие годы она была по-настоящему счастлива. Я сделал шаг навстречу, и мама, ни секунды не колеблясь, впустила меня в свои мягкие, заботливые объятия. Исповедь и раскаяние без слов. Как же становилось легко… Вот он новый сюжет, когда день наполняется смыслом и не уходит бесполезно в бесконечность. Новые реплики, осознанные, осмысленные. Сюжет, которым управляет автор, где он и есть главный герой.
Я чувствовал присутствие Вестоса. Он был очарован происходящим и, отказавшись от нравоучений, наполнял стены родительского дома необычайным вселенским теплом, изгоняя обиды навсегда. Мой таинственный хранитель медленно приблизился ко мне и прошептал:
— Ты проснулся, Шаду. Ты живой, настало время нам снова быть вместе, как и прежде…
Я ощутил прикосновение Вестоса, которое, подобно ангельскому свету, принялось проникать в самые отдаленные уголки моей души. Он сжимал мое сердце рукой, когда я сомневался в себе. Он призывал меня действовать, когда лень опустошала. Именно он открывал мне глаза на жизнь, гневаясь, когда я разбивал ее. И это его слова помогали мне собирать по кусочку новую картину. Захлебываясь потоком эмоций, я осознавал, кто мой наставник. Он — это отражение меня, мой внутренний голос, он — моя совесть. Мы становились одним целым спустя долгие годы разлуки и непонимания. Теперь я мог слышать его напутствия, он занял почетное место советника в моей душе — мой внутренний Вестос.
Глава 18
За этот день я узнал о родителях больше, чем за прошлые скудные годы моего существования. Я занимал место внимательного слушателя. Мне хотелось, чтобы в сутках было сорок восемь часов. Отец, положив ладонь на колено мамы, с прищуренными от любви глазами, принялся рассказывать историю их первой встречи. Родители помолодели на тридцать лет прямо у меня на глазах. Машина времени перенесла меня в яркую юность мальчишки по имени Эстиго и очаровательной всезнайки Найты. Они были захвачены кадрами из воспоминаний и звонко смеялись, не отрывая глаз друг от друга, все больше и больше впуская воздух жизни. По-детски смущенные, по-настоящему счастливые, слегка наивные. И, наверное, впервые за долгие годы, теплые объятия соединили ослабшие узы влюбленных.
— Пожалуй, мне пора! — робко прервал гармонию вечера я
— Сынок, оставайся дома, нам о многом нужно еще поговорить, — уговаривая, обратилась ко мне мама.
— Обязательно, только завтра. Вам нужно побыть вдвоем сегодня. Я люблю вас и благодарен за то, что родился в столь чудесной семье. Я мечтал вновь увидеть искры в ваших глазах. Пожалуйста, не переживайте и доверяйте мне всем сердцем. Я очень вас люблю!
— И мы тебя любим, Шаду! Ты уже достаточно взрослый, сынок, — понимающе подхватил папа, — теперь мы можем только давать тебе советы и то, если ты сам захочешь этого.
— Твои советы и напутствия будут бесценны для меня. Без вас я не справлюсь.
Мы прощались так, как будто увидимся не скоро. Три любящих сердца бились в едином порыве, я чувствовал это. Нет ничего сильнее в этом мире, чем крепкая семья, и ничто не способно разбить ее стены, если каждый держится друг за друга. И лишь глупцы, полные тщеславия и жажды власти, засыхают в пустыне безразличия, подобно ручью, отделившемуся от бурной реки.
По пути к мастерской, которую я теперь считал своим вторым домом, я был поглощен обдумыванием всех событий. Да, я чувствовал, как становлюсь сильнее, как по-другому смотрю на вещи, но все же где-то внутри еще прятались крохотные остатки тревоги, которые исподтишка вгрызались в душу. Мои раздумья смело остановил мой внутренний Вестос. Я слышал его столь отчетливо и столь ясно:
— Шаду, я чувствую, как укоряешь ты себя за старые ошибки, не отпуская чувства вины. Все так же зол на себя. Ты в одном шаге от великодушия, но тяготят тебя пороки прошлого. Если нашел силы посмотреть в глаза гордыне и простить близких, то найди силы простить себя.
— Я всегда стремился слушать лесть, боясь правды. Пытался выглядеть превосходно в глазах окружающих. Я отказался от всего в пользу своей душевной ограниченности. Почему же именно я получил второй шанс?