— Будет лучше, если мы с мамой уйдем, я могу все испортить, — торопливо произнес папа.
— Я понимаю… — не сумев скрыть разочарования, сказал я.
Присутствие родителей, несомненно, прибавило бы мне уверенности, но, зная, сколько яда мистер Руст впрыснул в жизнь папы, лучше было не пересекать их дороги.
— Главное, будь осторожен с этим человеком, не раскрывай душу.
— Хорошо, пап, не беспокойся…
Спустя час, точно в назначенный срок, раздался стук, который отразился вспышкой в моих глазах. Все резко зашевелились, настраиваясь на нелегкую встречу. Я торопливо ринулся к двери. За эти секунды я проиграл тысячи сценариев в голове: от крушения моих надежд до фурора в благородном начинании. Набрав полные легкие воздуха, я ощутил пульсацию взволнованного сердца. «Не знаю, прав я или ошибаюсь, Вестос, но прошу тебя, дай мне душевного спокойствия сейчас!» — с этой мыслью я открыл дверь самому влиятельному человеку в Хегри.
Мистер Руст уверенно шагнул в комнату, встречая ослепительной улыбкой всех присутствующих. За ним незаметной тенью прошмыгнул его помощник.
Силой сжимая распадавшиеся от неуверенности слова, я почтенно обратился к гостям:
— Спасибо за то, что Вы откликнулись на наше приглашение. Мистер Руст, меня зовут…
— Шаду, я так полагаю! О, я наслышан о Вас — пристально следил за вашим судебным процессом. Признаюсь Вам откровенно, я был на Вашей стороне с самого начала. Проклятые газетчики так и норовят раздуть очередную интригу, невзирая на чужое горе. Но Вы стойкий человек!
Чувствовалось, что передо мной личность властная, в которую невольно влюбляешься с первых произнесенных ею слов. Необъяснимым образом ты забываешь про все опасения и какое-либо недоверие, уверяя себя в отсутствии подлости этого человека. Мистер Руст искрил улыбкой, которая подтверждалась правдоподобностью образующихся в уголках глаз морщинок. Идеально гладкая борода на широком лице плавно переходила в два мостика на висках, соединяющих ее с ухоженной прической, разделенной на два берега белым пробором. Глаза были наполнены серьезностью. Под ними образовались мешки, присущие человеку с повышенной ответственностью, который просыпается гораздо раньше города. Идеально выглаженный костюм, до блеска начищенные ботинки, сверкающие золотом часы — все это вырисовывало портрет статусного человека, пользовавшегося авторитетом как среди окружающих, так и перед самим собой. Сильный мужчина, чего уж не скажешь о его помощнике, которого можно было описать просто: то самое среднестатистическое лицо, которое рисует твое воображение при утрированном представлении банкира, коммерсанта или управляющего торговой компании. Какой-то скользкий тип, с недоедающей, бледной худобой, нарушающий тишину непроизвольным, раздражительным фырканьем носа.
Мистер Руст пожимал руку каждого присутствующего обеими ладонями, повторяя вслух имя очередного нового знакомого. Единственную девушку он приветствовал поцелуем руки, вызывая при этом неловкое смущение Гелны. Дойдя до мистера Деданжа, он быстро сообразил, что к чему, и выразил свое уважение почтительным кивком. Затем Руст с непосильным интересом принялся знакомиться с выставкой. Не скрывая своего восторга, он пристально осматривал каждую картину, то сближаясь с ней, чуть ли не касаясь носом полотна, то отдаляясь, чтобы собрать детали воедино. Робким движением пальцев он повторял каждый изгиб багета, опасаясь надуманной хрупкости обрамления картины. Его помощник отчужденно вдавливал ручку в блокнот, фиксируя понятные лишь ему записи.
— Потрясающе! Я поражен! Я далеко не эксперт, но уверенно заявляю вам — рисовали поистине золотые руки! — восхищался во весь голос мистер Руст. — Кто автор этих произведений?
— Месье Деданж! — указал я на скромного маэстро, который отстраненно смотрел в окно, наблюдая за происходящим на улице.