„Завтра, въ понедѣльникъ, я буду находиться отъ четырехъ до шести часовъ въ охотничьемъ павильонѣ у перекрестка Круа-Пьерръ. Если бы, вы и Мишель направили вашу прогулку въ эту сторону, это было бы большимъ счастьемъ для несчастливца, который васъ увѣряетъ здѣсь, дорогая добрая фея, въ самой благоговѣйной и самой безграничной преданности.
Вашъ другъ Поль“.
— Бѣдный Поль! — прошептала Сюзанна.
Это восклицаніе обозначало также: „бѣдная Сюзанна“! Нужно было съ вашей просьбой обратиться къ графинѣ Вронской, Поль. Краснорѣчіе хорошенькихъ глазокъ, которымъ вы поручаете ваше дѣло, сильно рискуетъ остаться незамѣченнымъ. Что касается прогулки въ Круа-Пьерръ… какая ироніяІ
Мишель совсѣмъ не думаетъ прогуливаться со своей невѣстой…
Бѣдный, бѣдный Поль!
Эта мысль не надолго заняла молодую дѣвушку. Романъ Поля Рео и Симоны Шазе казался ей въ этотъ часъ почти такимъ же банальнымъ, почти такъ же мало достойнымъ остановить ея вниманіе, какъ и желтый томикъ, принесенный изъ Прекруа. Только одинъ романъ существовалъ на свѣтѣ, начавшійся въ извѣстный день марта очень поэтично, подъ синеватымъ лучемъ готическаго окна, въ двухъ шагахъ отъ таинственной могилы одного крестоносца.
Миссъ Севернъ остерегалась довѣриться или пожаловаться своей кузинѣ, которая, вся отдавшись радости свиданія съ Май Бетюнъ, не думала болѣе задавать ей вопросы. Передъ обѣдомъ г-нъ Фовель, только что вошедшій съ Мишелемъ, замѣтилъ совсѣмъ громко, что Сюзанна блѣдна, и молодая дѣвушка почувствовала въ эту минуту, что взглядъ ея жениха остановился на ней. Она весело отвѣтила, что чувствуетъ себя чудесно и что прогулка окончательно вернула ей прежнюю бодрость.
Мишель, казалось, забылъ вчерашній споръ. Онъ протянулъ руку Сюзи, какъ обыкновенно, даже обращаясь къ ней съ нѣсколькими словами. Что обозначала эта манера? То, что онъ ѣздилъ въ Барбизонъ, или то, что онъ отказался видѣть Фаустину?
Сюзанна охотно бы послѣдила за своимъ женихомъ, чтобы прочитать въ глубинѣ его темныхъ зрачковъ тайное отраженіе его мыслей. Но она не осмѣливалась пристально смотрѣть на Мишеля, какъ не смѣла, да и не хотѣла къ тому же, его разспрашивать.
Сидя подлѣ Колетты, она вновь взялась за свою книгу, и все время напрасно пробуя поймать въ разговорѣ Роберта и молодого человѣка хоть одно слово, которое могло бы дать ей какое нибудь указаніе, она притворялась совершенно равнодушной. Однако это напряженное состояніе цѣлаго дня ее ужасно ослабило; теперь спокойствiе Мишеля ее выводило изъ себя. Нѣсколько разъ онъ разспрашивалъ Колетту о визитѣ къ Бетюнамъ, но онъ не сдѣлалъ никакого намека о своемъ собственномъ времяпрепровожденіи въ продолженіе этого долгаго, этого безконечнаго дня.
По правдѣ сказать, Мишелю, несмотря на его великодушное въ данный моментъ настроеніе, тяжело было бы признаться въ томъ, что его гордость разсматривала, какъ извѣстное отступленіе передъ противникомъ.
Письмо, написанное у Дарана графинѣ Вронской, — образцовое произведенiе почтительной вѣжливости и почти дружеское, гдѣ встрѣчались какъ бы непредумышленно вещи на самомъ дѣлѣ вполнѣ взвѣшенныя, — доставило бы Сюзи наслажденіе тріумфа, а Мишель не думалъ, чтобы Сюзи этого заслуживала. Онъ рѣшилъ оставить молодую дѣвушку въ полной неизвестности, не говорить ни о письмѣ, ни о графинѣ Вронской, ни о Даранѣ; онъ остался твердъ въ своемъ рѣшеніи, но по понятной человѣческой непослѣдовательности досадовалъ на свою невѣсту, что она держалась въ этотъ вечеръ такъ же естественно съ нимъ, какъ и онъ съ нею.
Действительно, во вчерашнемъ гнѣвѣ… былъ только гнѣвъ. Мишель готовъ былъ заплакать отъ досады… и онъ удваивалъ любезность и непроницаемость.
Сюзи было болѣе невмоготу, у нея являлось желаніе закричать:
— Видѣли ли вы эту женщину? я хочу это знать, скажите мнѣ это, скажите скорѣе! Какова бы ни была правда, я ее предпочитаю этому мучительному невѣдѣнію!
И она продолжала на него смотрѣть, между тѣмъ какъ онъ разговаривалъ, играя машинально конвертомъ письма Поля Рео. Но напрасно. Онъ говорилъ о Понмори, о Столичномъ Учетномъ банкѣ, о биржѣ… Навѣрно онъ видѣлъ Фаустину. У него былъ счастливый видъ, по крайней мѣрѣ такъ полагала Сюзи. Что произошло между ними? Во всякомъ случаѣ, что ему было до того, что онъ причинилъ ей столько безпокойства! Ахъ! злой человѣкъ!
Когда раздраженіе Сюзанны дошло до глухого бѣшенства, сдерживаемаго, но готоваго ежеминутно разразиться, въ ея умѣ мелькнула идея, нелѣпая идея, разыграть комедію, и легкая улыбка полуоткрыла ея сжатыя губы.