Колетта спросила, ошеломленная этими, только наполовину ей понятными, объясненіями:
— Развѣ разореніе полное, развѣ всѣ деньги Мишеля потеряны?
— Нужно подождать ликвидаціи, сударыня, — возразилъ Даранъ, — но я не думаю, чтобы она дала удовлетворительные результаты.
Треморъ пожалъ плечами.
— Я еще въ числѣ счастливцевъ, — заявилъ онъ, — такъ какъ мнѣ еще остается, благодаря моей недвижимости на улицѣ Бельфейль, чѣмъ существовать, и я могу приняться за работу… Ахъ, Боже! если бы дѣло шло только обо мнѣ!
Онъ перебилъ себя, возвращаясь все къ той же мучительной мысли:
— Я хотѣлъ самъ сообщить ей о томъ, что произошло, для того, чтобы ее успокоить насчетъ будущего, сказать ей, что я буду работать, что… и нужно же было, чтобы она такимъ образомъ уѣхала.
Онъ говорилъ съ плохо сдерживаемымъ гнѣвомъ.
— Послушай, мой дорогой братецъ, — сказала Колетта съ нѣкоторымъ упрекомъ въ нѣжномъ голосѣ, — нужно быть справедливымъ. Сюзанна не могла угадать, что ты раньше вернешься. Неужели ты думаешь, что…
— Я не знаю, я не знаю, — сказалъ онъ, какъ бы боясь того, что скажетъ Колетта. — Тотъ фактъ, что я не нахожу ее здѣсь, когда я печаленъ, несчастенъ, меня удручаетъ. Ахъ! я отдалъ бы десять, двадцать лѣтъ моей жизни, чтобы быть увѣреннымъ, что она ничего не знала.
— Но, мое дитя, — продолжала матерински Колетта, — ты можешь легко удостовѣриться. М-ль Жемье живеть на улицѣ С.-Перъ № 35. Поѣзжай завтра повидать Сюзанну.
— Ахъ, нѣтъ, — возразилъ жестко Мишель. — Ни за что на свѣтѣ. Она сказала, что по пріѣздѣ напишетъ тебѣ, не такъ ли? Посмотримъ, напишетъ ли она тебѣ. Я хочу, чтобы она чувствовала себя свободной, совершенно свободной и что… Принимая въ соображеніе, что она будетъ находиться передъ необходимостью принять рѣшеніе, пусть она не испытаетъ никакого посторонняго вліянія, даже моего, даже вліянія моей нѣжности, моего горя. Если она не напишетъ, ну… я подумаю.
— Но, — осторожно намекнула г-жа Фовель, — если бы я ей написала одно слово, маленькую банальную записку…
Суровымъ, нервнымъ движеніемъ онъ схватилъ обѣ руки своей сестры.
— Слушай, Колетта, — сказалъ онъ тѣмъ прерывающимся голосомъ, который являлся у него моментами въ этотъ день съ тѣхъ поръ, какъ онъ вошелъ въ маленькую гостиную, — ты мнѣ пообѣщаешь, что не будешь стараться увидѣться съ Сюзанной, что ты ей не напишешь, что не поручишь Роберту пойти ее повидать… что ты ничего не сделаешь, пока она не подастъ вѣсти о себѣ, сама… Для меня это очень важно, видишь ли, очень важно… Если бы ты меня ослушалась, я… я бы тебѣ этого никогда не простилъ, у меня есть серьезныя причины, чтобы говорить такъ.
— Я обѣщаю тебѣ, мой дорогой братъ, — отвѣтила грустно г-жа Фовель, — ты лучше моего знаешь, однако…
Онъ пристально на нее посмотрѣлъ.
— Такъ ты обѣщаешь? — настаивалъ онъ.
— Да.
— Можетъ быть, къ тому же, она сама напишетъ, — продолжалъ Треморъ, сразу облегченный, вспомнивъ, что всѣ самыя мрачныя событія существовали только въ его воображеніи. — Какъ только ты получишь письмо, ты мнѣ телеграфируешь, не такъ ли? Такъ какъ тогда, понятно, я пойду ее повидать…
Онъ перебилъ себя и продолжалъ мягко:
— Но, моя бѣдная, милая Колетта, я думаю только о себѣ. Вѣдь у васъ тоже было что-то въ Столичномъ банкѣ… около двадцати тысячъ франковъ.
Колетта сдѣлала равнодушный жестъ. Всякое точное представленіе о деньгахъ было чуждо г-жѣ Фовель. Она никогда не задумывалась, что могла стоить роскошь, бывшая ей такъ же необходимой, какъ воздухъ для дыханія, и которой ее окружали дядя, а затѣмъ мужъ. Она сказала, однако:
— Что, Роберту очень досадно?
— Конечно ему досадно, всегда досадно терять значительную сумму, но онъ думалъ только обо мне, милый Робертъ, находя свои потери незначительными въ сравненіи съ моими. Онъ былъ для меня самымъ лучшимъ, самымъ сердечнымъ братомъ, Колетта, я этого никогда не забуду. Онъ и Даранъ были настоящей поддержкой. А я въ ней очень нуждался; первую минуту, видишь ли, подобные удары немного тяжело переносить.
Онъ всталъ, и за нимъ послѣдовалъ тотчасъ же и Альбертъ.
— Ты уѣзжаешь? — воскликнула живо Колетта.
Онъ сдѣлалъ утвердительный жестъ.
— Въ Парижъ?
— Въ Парижъ, завтра утромъ, да… Мое присутствіе тамъ необходимо, но мнѣ хотѣлось повидать васъ, Сюзанну и тебя. Теперь я возвращаюсь въ башню Сенъ-Сильверъ, гдѣ мнѣ нужно поискать бумаги…
— Ты будешь обѣдать совсѣмъ одинъ? — настаивала молодая женщина.