Но уже потухалъ прекрасный блескъ, только что освѣщаршій голубые глаза Сюзанны.
— А исторія Клода! — сказала она. — Вы должны ее знать, такъ какъ Мишель не имѣетъ отъ васъ тайнъ.
Даранъ согласился.
— Изъ-за этого я и уѣхала. О! Подумать только, что эта нелѣпая выходка была причиной нашей помолвки, подумать, что изъ-за шутки, глупости, Мишель счелъ себя вынужденнымъ на мнѣ жениться. Подумать, въ особенности, что это я ему навязалась, что я написала ему о своемъ согласіи быть его женой, тогда какъ онъ совсѣмъ не хотѣлъ на мнѣ жениться. Думать, что онъ… что онъ меня не любилъ, что, можетъ быть, я ему не нравилась. Кто знаетъ? О! это ужасно, невыносимо… Третьяго дня, знаете, когда я все узнала, я хотѣла умереть.
— Большое счастье, что ваше безразсудное желаніе не было услышано какой нибудь злой колдуньей, барышня, — замѣтилъ Даранъ, который упивался открывавшейся истиной и повторялъ себѣ внутренно, что ничто такъ не полезно для раскрытія правды, какъ разспросы. — Немного странныя обстоятельства, сопровождавшія — скажемъ даже вызвавшiя — помолвку Мишеля, мнѣ дѣйствительно извѣстны. Онъ вамъ ихъ разскажетъ подробно. Я солгу, если скажу, что вашъ женихъ былъ очарованъ первоапрѣльской выходкой Клода. Нѣтъ, прежде всего, и по справедливости, поведеніе этого неблагоразумнаго молодого человѣка его вывело изъ себя. Онъ даже безусловно рѣшилъ дать вамъ знать, насколько возможно учтивѣе и черезъ посредство г-жи Бетюнъ, что онъ и не думаетъ о женитьбѣ.
— Но тогда?
— …Съ этимъ по крайней мѣрѣ намѣреніемъ онъ отправился въ Прекруа; что произошло тогда между вами и имъ, милая барышня? Я этого не знаю. Но въ то время, когда Мишель васъ еще не любилъ, онъ былъ очень утомленъ своей бродячей жизнью, очень утомленъ одиночествомъ. Допуская даже, что обстоятельства могли подтолкнуть немного застенчивую волю, вѣрьте, что Мишель совершенно по собственному желанію подтвердилъ предложенiе этого маленькаго бездѣльника Клода… И къ тому же, барышня, какое вамъ дѣло до прошлаго, разъ Мишель, испытывавшій въ тотъ моментъ къ маленькой кузинѣ, которую разъ или два видѣлъ мелькомъ, только чувство дружеской симпатіи, любитъ теперь искренно, пылко, отъ всего сердца, невѣсту, которую онъ знаетъ, которой онъ восхищается, которой готовъ отдать свою жизнь?
— Онъ вамъ это сказалъ? — воскликнула Сюзанна, какъ третьяго дня Треморъ.
— Да, барышня, — подтвердилъ Даранъ, — онъ мнѣ это сказалъ… Онъ мнѣ это сказалъ третьяго дня въ башнѣ Сенъ-Сильверъ, предаваясь такъ же, какъ и вы, самымъ неправдоподобнымъ и самымъ несправедливымъ предположеніямъ… Онъ мнѣ это говорилъ, наслаждаясь муками своего сердца, горя желаніемъ бѣжать къ вамъ и насильно лишая себя этой радости, онъ это излилъ въ потокѣ безумныхъ словъ… и если бы онъ мнѣ этого не сказалъ, я узналъ бы это, глядя на его лицо, когда Колетта объявила ему о вашемъ отъѣздѣ. Онъ васъ обожаетъ, и одно только меня удивляетъ, что вы не догадались объ этомъ.
Сюзанна сильно покраснѣла; счастливый блескъ появился у нея въ глазахъ, не освѣщая однако еще всего ея лица.
— О! — пробормотала она, — бываютъ дни, когда какъ будто догадываешься, а затѣмъ другіе…
И даже въ этотъ часъ она не смѣла совсѣмъ повѣрить.
— Если онъ меня любитъ, — продолжала она, пробуй принять строгій видъ, — какъ могъ онъ прожить два дня, не зная ничего обо мнѣ. Зачѣмъ не пришелъ онъ, несмотря ни на что, почему, не имѣя отъ меня письма, не написалъ онъ по крайней мѣрѣ мнѣ, почему, почему?
— Почему, милая барышня? — сказалъ Даранъ болѣе серьезно. — Можетъ быть не мнѣ слѣдовало бы вамъ это сказать, однако нужно, чтобы вы это знали; потому, что Столичный Учетный банкъ обанкротился, потому, что Мишель окажется скоро разореннымъ, разореннымъ настолько, что онъ принужденъ просить въ провинціи какое нибудь ничтожное мѣсто архиваріуса или библіотекаря и что въ этихъ условіяхъ онъ хочетъ вернуть вамъ ваше слово!… вотъ почему!
VIII.
Было около пяти часовъ. Три раза съ самаго утра, несмотря на концы, которые приходилось ему дѣлать, и на свиданія, назначенныя имъ, Мишелю удавалось вернуться къ себѣ, все еще въ надеждѣ найти письмо отъ Сюзанны или депешу отъ Колетты. Сегодня, чувствуя отвращеніе ко лжи, онъ объявилъ своему зятю о пребываніи миссъ Севернъ у м-ль Жемье. Тотчасъ же Робертъ выразилъ намѣреніе отправиться въ пансіонъ на улицу Сенъ-Перъ въ ближайшую свободную минуту; но онъ былъ слишкомъ занятъ, а такъ какъ Мишель при передачѣ событія воздержался упоминать о томъ значеніи, которое онъ ему придавалъ самъ, и въ особенности старался скрыть свои горестныя подозрѣнія отъ г-на Фовеля, этотъ послѣдній не долго задумывался надъ разсказомъ Мишеля.