Съ обѣихъ сторонъ главной улицы прогуливались люди съ празднично-блаженнымъ или задорно веселымъ видомъ, останавливались передъ лавками, стѣны которыхъ были обтянуты дешевымъ ситцемъ краснаго цвѣта и убраны стеклянной посудой. На площади, гдѣ возвышались театръ, звѣринецъ и другія болѣе дорогія мѣста развлеченій, праздникъ былъ въ полномъ разгарѣ. Оглушенный музыкой каруселей, криками продавцовъ, скрипомъ турникетовъ, безпрерывными выстрѣлами на тирѣ, шумомъ, грохотомъ обрушивающихся фигуръ въ „jeu de massacre“ [15], Мишель терпѣливо пробивался сквозь толпу, стараясь по возможности никого не толкать. Передъ пирожной съ полдюжины мальчишекъ въ возрастѣ отъ пяти до восьми лѣтъ, съ запачканными лицами, въ жалкихъ лохмотьяхъ смотрѣли жадными глазами на миндальное печенье, которое ежеминутно подавалось автоматомъ и тотчасъ же съ хрустѣніемъ съѣдалось болѣе состоятельными мальчиками, дѣтьми одного Ривайерскаго крестьянина.
Эти, съ малыхъ лѣтъ лишенныя праздничныхъ радостей, дѣти возбудили жалость въ молодомъ человѣкѣ. Одинъ изъ нихъ, самый большой, разглагольствовалъ, объясняя, какъ дѣйствуетъ машина и какъ иголка отмѣчаетъ число поданныхъ пирожныхъ. Онъ ихъ ѣлъ, эти пирожныя, два раза, и онъ знаетъ, что они пахнуть миндалемъ и что это „такъ и таетъ у тебя во рту“… Остальные слушали, изумленные, съ пальцемъ въ носу или во рту и въ независимыхъ позахъ взрослыхъ людей.
„Бѣдныя, несчастныя крошки“, — подумалъ Мишель.
И онъ подошелъ къ нимъ.
— Ну, — сказалъ онъ, — ступайте, цѣльтесь каждый по три раза; спокойно, безъ драки, — добавилъ онъ, чтобы умѣрить стремительность, обнаруженную ими.
Эти юные дикари нисколько не подумали поблагодарить своего благодѣтеля. Лишь самый большой, знавшій такъ хорошо механизмъ лоттереи и вкусъ печенья, остался позади. Стоя вытянувшись передъ Треморомъ, онъ снялъ свою шерстяную шапку и безъ малѣйшаго смущенія, съ вздернутымъ носомъ, съ сіяющими отъ восторга глазами бросилъ лихо:
— Ну, вы действительно шикарный типъ.
Въ то время какъ Мишель, котораго развеселилъ комплиментъ, платилъ за восемнадцать пирожныхъ, онъ почувствовалъ, какъ до его плеча легко дотронулись кончикомъ зонтика.
— Итакъ, добрый молодой человѣкъ, вы угощаете маленькихъ дѣтей. Я думала вы въ Парижѣ, — говорилъ звучный голосъ съ очень характернымъ американскимъ акцентомъ.
Мишель повернулся и очутился лицомъ къ лицу съ высокой, бѣлокурой молодой женщиной. Сіяя бодрой свѣжестью въ своемъ весеннемъ туалетѣ, она держала за руку двухъ бѣлокурыхъ дѣвочекъ, крѣпкихъ и улыбающихся, какъ она.
Въ нѣсколькихъ шагахъ, на другой сторонѣ улицы, группа дачниковъ упражнялась въ стрѣльбѣ изъ самострѣла и оттуда слышались смѣхъ и восклицанія. Треморъ никогда не думалъ, чтобы въ началѣ апрѣля можно было собрать въ Ривайерѣ такое значительное и элегантное общество; но Май Бетюнъ пріобрѣла бы знакомство и въ Сахарѣ и развела бы флиртъ въ скалахъ Кордильеровъ.
Бетюнъ женился на ней изъ-за ея прекраснаго приданаго, но никогда никто не могъ понять, зачѣмъ она вышла замужъ за Бетюна; впрочемъ, онъ велъ крупную игру на биржѣ, между тѣмъ какъ она добивалась успѣха въ свѣтѣ, и они такъ рѣдко встречались, что отношенія между ними были самыя согласныя.
Май жила нарядами и болтовней, разнообразя жизнь благородными эксцентричностями, но ея искренность, ея открытый, веселый характеръ, ея естественныя манеры нравились Мишелю, который, порицая Колетту, и безъ того довольно легкомысленную, за ея интимность съ самой сумасбродной и самой легкомысленной изъ женщинъ, былъ, однако, однимъ изъ самыхъ искреннихъ друзей прекрасной американки.
— Я только что пріѣхалъ, сударыня, — сказалъ Мишель, отвѣчая Май на маленькій упрекъ, сдѣланный ему въ видѣ намека.
И пожавъ руку, протянутую ему, онъ поцѣловалъ дѣвочекъ, подставлявшихъ свои розовыя, какъ плоды, щечки.
— Ты мнѣ разскажешь сказку? — сказала Модъ.
— Ты мнѣ нарисуешь волка? — просила Клара.
— Двѣ сказки и двухъ волковъ, — обѣщалъ Треморъ, смѣясь.
Затѣмъ, повернувшись къ матери:
— Я узналъ отъ Колетты, что вы предпринимаете изумительныя работы въ Прекруа.
Приложивъ къ носу лорнетку изъ свѣтлой черепахи, Май Бетюнъ съ лукавой улыбкой въ уголкахъ губъ внимательно посмотрѣла на молодого человѣка.
— А я, — отвѣтила она вполголоса, — узнала черезъ кого-то еще болѣе удивительную новость.
Удивленный, Мишель взглянулъ на нее вопрошающимъ взглядомъ.
— Съ вами, значитъ, надо всегда разсчитывать на неожиданности, — продолжала она. — Вы революціонеръ въ жизни. Во всякомъ случаѣ эта помолвка по-американски — или я въ этомъ ничего не понимаю… Не правда ли, Колетта въ восторгѣ?