На этотъ разъ Даранъ рѣзко положилъ книгу, которую держалъ, и повернулъ кресло, чтобы лучше видѣть Мишеля:
— Ахъ, вотъ какъ, — сказалъ онъ, — чего же ты хочешь? Ты ненавидишь браки по расчету, но ты не вѣришь въ искренность бѣдной дѣвушки; ты не понимаешь браковъ изъ покорности передъ требованіями свѣта, но ты боялся бы жениться изъ романтическаго увлеченія; ты уважаешь только браки по любви, но ты клянешься, что никогда не будешь любить свою жену; ты презираешь молодыхъ дѣвушекъ, выходящихъ замужъ изъ расчета, но ты говоришь, что, если бы которая изъ нихъ тебѣ выказала любовь, ты не счелъ бы ее искренней… Чего ты хочешь?
— Я не хочу жениться, вотъ и все… И я не желалъ бы, чтобы мое имя было примѣшано къ глупой исторіи… Ты прекрасно понимаешь, что я не пожертвую своей свободой изъ-за первоапрѣльской шутки Клода Бетюна.
— Это вѣрно, — продолжалъ Даранъ примирительнымъ голосомъ, — что ты не отвѣтственъ ни за глупости юнаго Бетюна, ни за опрометчивость миссъ Севернь, которая должна бы обращать вниманіе на числа, какими помѣчены получаемыя ею письма. Ты очень деликатно выяснишь положеніе г-жѣ Бетюнъ, которая также очень деликатно передастъ миссъ Севернъ, что если бы ты чувствовалъ малѣйшую склонность къ браку, ты былъ бы счастливъ пожертвовать собою для ея счастья, но что… и т. д. Наконецъ, ты правъ, все это только сюжетъ для водевиля.
— Ахъ, ты считаешь это за сюжетъ для водевиля, — воскликнулъ Мишель съ полнѣйшей непослѣдовательностью, — ты находишь, что очень смѣшно и забавно сказать молодой дѣвушкѣ: „мадемуазель, вы очень милы, согласившись принять мое имя, но я ни за какую цѣну не соглашусь вамъ его дать…“
— Вѣдь это не ты ей скажешь. Ты все принимаешь трагически.
— Ахъ, прошу тебя Даранъ! — сказалъ молодой человѣкъ, сжимая свой лобъ руками.
И они больше не возвращались къ этому, продолжая говорить о разныхъ вещахъ.
Замѣчаніе его друга напомнила Мишелю о размышленіяхъ, явившихся у него послѣ несчастной встрѣчи съ Клодомъ.
Зачѣмъ мучиться сверхъ мѣры изъ-за этого водевильнаго положенія. Преувеличивать его значеніе — это подчеркивать его странность. Нужно было посмѣяться надъ „1-мъ апрѣля“ Клода. Если бы миссъ Севернъ была умна, она первая посмѣялась бы.
Но труднѣе всего въ подобномъ случаѣ именно умѣть смѣяться такъ, чтобы не казаться отвратительнымъ. Какъ нѣкоторыя шутки кажутся болѣе пошлыми въ устахъ личности, не имѣющей обыкновения шутить, нѣкоторые безпечные поступки, охотно прощаемые легкомысленнымъ существамъ, почти одобряемые у тѣхъ, которые ихъ совершаютъ съ непринужденностью, преувеличиваются и принимаютъ совершенно другія пропорціи, какъ только въ этомъ замѣшано существо серьезнаго или безпокойнаго нрава.
Вся мнительность, вся прежняя застѣнчивость пробудились въ Мишелѣ, и въ отчаянномъ усиліи онъ ставилъ себѣ напрасные вопросы, которые задаешь послѣ совершившагося факта, какъ бы находя удовольствіе въ томъ, чтобы убѣдиться въ своей неудачѣ или въ своей неловкости. Отчего не подождалъ онъ настоящей весны, чтобы покинуть Парижъ? Отчего не уѣхалъ онъ въ Норвегію? Зачѣмъ вообще провелъ онъ зиму во Франціи? Зачѣмъ, тотчасъ же по полученіи письма, приписаннаго имъ тогда еще старой миссъ Сарѣ, не сообщилъ онъ о своихъ безпокойствахъ г-жѣ Бетюнъ, вмѣсто того, чтобы глупо ждать новыхъ осложненій? Почему, наконецъ, въ этотъ же день, на праздникѣ, не имѣлъ онъ мужества отречься отъ нелѣпой помолвки, съ которой его поздравляли? Вотъ это-то какъ бы молчаливое согласіе затрудняло теперь необходимые шаги въ Прекруа для разрѣшенія недоразумѣнія.
Совѣты Дарана, вполнѣ безсмысленные, раздражили Мишеля; одинъ изъ нихъ, впрочемъ, тотъ, который обусловилъ всѣ остальные, занималъ его еще, благодаря неожиданному удивленію, смущенію, тотчасъ же смѣнившемуся негодованіемъ. Какъ могла подобная странная идея придти Дарану, чтобы онъ, Треморъ, воспользовался мистификаціей Клода, чтобъ жениться на своей кузинѣ Сюзаннѣ?
Изъ всѣхъ возможныхъ и невозможныхъ выходовъ можетъ быть это былъ единственный, который не пришелъ въ голову Мишелю до прихода его друга. Его экскурсіи въ область нелѣпаго не шли такъ далеко.