Некоторое время он стоял в стороне от лимузина, поглядывая то в одну, то в другую сторону уходящего в даль шоссе.
Хуго Кэндлис на заднем сиденье не шевелился.
II
Фрэнсин Лей в низком красном кресле у столика, на котором стояла алебастровая ваза. Из вазы ноднимался дым от только что брошенной туда сигареты, струйки его свивались узорами в неподвижном теплом воздухе. Фрэнсин сидела, закинув руки за голову, и взгляд ее дымчато-голубых глаз был томным и манящим, темно-рыжие волосы падали на плечи свободными волнами, в которых дрожали синеватые тени.
Джордж Дайл склонился над ней и поцеловал в губы. Губы его горели, по телу прошла медленная дрожь. Девушка не шелохнулась. Кода Джордж выпрямился, она лениво улыбнулась ему.
-- Послушай, Фрэнси, -- низким густым голосом сказал Дайл, -когда ты, наконец, бросишь своего картежника?
Фрэнсин Лей пожала плечами, не вынимая рук из-за головы.
-- Он честный игрок, Джорджи, -- лениво протянула она. -- А это что-то да значит в наше время. И кроме того, у тебя нет денег.
-- Деньги я могу достать.
-- Как? -- У нее был низкий хрипловатый голос, который трогал Дайла, как звуки виолончели.
-- У Кэндлиса. У меня есть о чем побеседовать с этим субчиком.
-- Например? -- лениво поинтересовалась Фрэнсин.
Дайл мягко оскалился и с наигранной невинностью широко раскрыл глаза. Фрэнсин Лей подумалось, что белки его глаз вовсе не белые -- но какого-то странного, неопределенного оттенка.
Дайл взмахнул незаженной сигаретой:
-- О многом... Например о том, как он обвел вокруг пальца одного серьезного малого из Рено в прошлом году. Его сводный брат сидел здесь за решеткой по обвинению в убийстве, и Кэндлис затребовал и получил двадцать пять тысяч за то, чтобы оправдать его. Но потом он пошел на сделку с прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
-- И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим? - мягко спросила Фрэнсин Лей.
-- Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на мази.
-- Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису не поздоровится. -- Фрэнсин задумчиво покачала головой. -- И кто же этот человек, Джорджи?
Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
-- Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я с ним не знаком.
-- И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть капля здравого смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом за тобой.
Дайл беззаботно улыбнулся, ровные зубы сверкнули на смуглом гладком лице.
-- Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил, за исключением того, что я без ума от тебя.
-- Налей еще, -- сказала девушка.
Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство комнаты было красно-белым и напоминало официальные интерьеры посольств: красные узоры на белых стенах, тяжелые белые портьеры по обеим сторонам венецианских белых жалюзи, полукруглый красный ковер с белой каймой у камина.
Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил в каждый по кубику льда, добавил минеральной воды и, держа стаканы в руках, вернулся к столику, над которым до сих пор вились тонкие струйки дыма из алебастровой вазы.
-- Брось своего картежника. -- Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. -- Это он, а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук, отпил из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее губы, склонился над ней и снова поцеловал.
В дверном проеме, ведущем в небольшую прихожую, висели красные занавески. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в просвете показалось мужское лицо, холодные серые глаза некоторое время созерцали сцену в гостиной. Потом занавески беззвучно сомкнулись.
Спустя мгновение громко хлопнула входная дверь, и в прихожей раздались шаги. Раздвинув занавески, в комнату вошел Джонни Де Рус. Дайл к этому времени спокойно зажигал сигарету.
Джонни Де Рус, одетый в темный великолепного покроя костюм, был высок, худощав и бесстрастен. У него были насмешливые морщинки в уголках прохладных серых глаз, нежно очерченные -- но не безвольные -- тонкие губы и тяжелый чуть раздваивающийся книзу подбородок.
Дайл пристально посмотрел на вошедшего и сделал какой-то неопределенный жест рукой. Де Рус молча подошел к буфету, налил себе виски и выпил, не разбавляя.
Некоторое время он стоял спиной к комнате, рассеянно барабаня пальцами по краю буфета. Потом повернулся, чуть заметно улыбнувшись.
-- Такие-то дела, ребятки, -- сказал он мягким голосом, несколько растягивая слова, и вышел из гостиной через внутреннюю дверь.
За этой дверью находилась большая, помпезно убранная спальня с двойными кроватями. Де Рус подошел к стенному шкафу, достал коричневый саквояж из телячьей кожи и раскрыл его на ближайшей кровати. Он начал вынимать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно укладывать их при этом спокойно насвистывая сквозь зубы.
Упаковав саквояж, он несколько секунд неподвижно стоял посреди комнаты, глядя невидящими глазами в стену перед собой, затем подошел к стенному шкафу и достал оттуда маленький пистолет в мягкой кожаной кобуре с двумя короткими ремнями, поддернул левую штанину и пристегнул кобуру к ноге, поднял саквояж и вышел в гостиную.
Глаза Фрэнсин Лей сузились, при виде саквояжа.
-- Собрался куда-нибудь? -- поинтересовалась она лениво.
-- Угу. А где же Дайл?
-- Ему надо было идти.
-- Какая досада, -- небрежно сказал Де Рус.
Он опустил саквояж на пол, выпрямился и некоторое время холодно изучал лицо девушки и все ее тонкое тело -- от щиколоток до шапки рыжих волос.
-- Какая досада, -- повторил он. -- Мне нравится, когда он тут болтается, а то тебе со мной скучно.
-- Может и скучно, Джонни.
Он нагнулся было за саквояжем, но выпрямился, еще не дотронувшись до него, и небрежно сказал:
-- Помнишь Мопса Паризи? Я его сегодня видел в городе.
Ее глаза расширились, потом почти закрылись, и зубы легонько лязгнули. Линия челюсти на мгновение стала очень отчетливой и жесткой.
Де Рус продолжал холодно изучать ее лицо.
-- Собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу?
-- Собираюсь предпринять небольшое путешествие, -- ответил Де Рус. -- Я уже не такой забияка, каким был когда-то.
-- Значит, побег, -- спокойно уточнила она. -- И куда же мы?
-- Не побег -- путешествие, -- бесстрастно поправил Де Рус. -И не мы, а я. Я еду один.
Фрэнсин Лей и бровью не повела, а сидела все так же неподвижно, пристально глядя ему в лицо.
Де Рус вытащил длинный, раскрывающийся, как книга, бумажник из внутреннего кармана пиджака, бросил девушке на колени толстую пачку банкнот и убрал бумажник. Фрэнсин Лей не шелохнулась.
-- Этого тебе должно хватить с лишком до того времени, когда ты найдешь себе нового приятеля, -- лишенным всякого выражения тоном сказал он. -- Если понадобится, вышлю еще.
Она медленно поднялась с кресла, и пачка банкнот соскользнула по юбке на пол. Ее руки были вытянуты вдоль тела, и кулаки сжаты с такой силой, что сухожилия резко проступили на тыльной стороне ладоней. Глаза ее стали мутны и темны, как кусочки сланца.
-- Это означает, что мы расстаемся, Джонни?
Он поднял саквояж, и тогда Фрэнсин стремительно шагнула к нему и положила руку на лацкан его пиджака. Он стоял совершенно спокойно и улыбался глазами -- но не губами. Запах духов Шалимар щекотал его ноздри.