— Кричат... — осторожно и опасливо сказал Чибиряев, указывая на дверь.
— Ничего, сынок, у Виктора вроде контакт с руководством партии полный, — отвечал Постнов. — Он много сил на этот контакт положил. Может, сейчас пригодится.
Бригадир не добавил того, что ему не раз казалось: Лунев старается для себя одного, устанавливая этот «контакт», не на повышение ли рассчитывает?
— Надо было тебе с ним пойти, Эдик! — прямо, как всегда, заявил Мотовилов. — А то горели мы — ответ держит он.
— Не позвали, — отшутился Постнов. И серьезнее добавил: Им с глазу на глаз нужно переговорить.
Не верится! Хоть убей, не верится! Ровно не у нас, не с нами — у соседей где-нибудь, — недоумевал Николай Орлов. — На всю жизнь запомню, как мы хохотали, Она догорает, тушить бесполезно, а мы стоим, курим, руки трясутся — и хохочем! Прямо будто с ума посходили коллективно.
— А Виктор еще керосину туда, гори, говорит, огнем! поддержал Алатарцев. — Плакать надо — мы ржем.
— Ничего-ничего, наплачисся, — обещал Бирюков. — Еще слезами умоисся.
— Интересно, как отгульщики отнесутся? Вот уж кто ни в чем не грешен, везунки! — вспомнил Мотовилов об уехавших на базу за час до пожара Кандаурове и Кораблеве.
— У нас пожар, у них — банька с пивом.
— Будет сейчас банька! С березовыми голиками.
« Нет, этот пожар не вчера, не вчера начался! — продолжал свои думы Постнов. — Горючка в пене не дни копилась — месяцы. За первым местом погнались, все откладывали техобслуживание... И отстранять некого — как бы эти не ушли, чего доброго».
И еще бродила в нем неясная мысль, что хоть и невелика разница в их с Луневым окладах, а вот сейчас сказывается: Виктор там, а ты, Эдуард Петрович, тут, под дверью околачиваешься.
— Ну? Как? — единым вопросом встретила Лунева бригада.
— Ничего пока. Помалкивайте, может, и обойдется.
Только сейчас, выйдя из кабинета начальника, он ощутил, как резко пахнет в коридоре конторы дымом и копотью от одежды парней — на воздухе не было так заметно. Он отправил бригаду в столовую.
— Вот что, Лунев, — встретил его возвращение Сергеев. — Докладную ты, друг ситцевый, напиши. Пиши-пиши, вот тебе бумага.
Успел все-таки Пилипенко убедить начальника!
— Напишешь — положим ее от греха в сейф, пусть лежит. Целее будет.
Страхуется начальник. Никогда таким осторожным не был.
— Даем тебе две недели. Восстанавливай как хочешь. Хоть ремонтников за свой счет нанимай. Не восстановишь — достаю и отправляю в управление. Сам понимаешь, ты мне друг, но...
— А если восстановлю?
— Приедешь, мы бумажку аннулируем, и — кто старое помянет... Ну, прикинем, сколько и чего тебе нужно.
Вскоре в кабинете собрались главные специалисты и двое буровых мастеров — Тучины и Веремеев. Говорили полдня, с суровым пониманием, с участием, и Лунев перестал опасаться, что теперь уже шестерым, кроме бригады, известно о пожаре. Впрочем, Сергеев всем велел молчать. Смущало Виктора другое: докладную можно вынуть из сейфа и сегодня, и завтра, а не через условленные две недели.
Бригаду распустили по домам, а тех, кто жил в Мирном, расквартировали в бараке. Друг Лунева Анатолии Тучнин исчез ненадолго и от сострадания к погорельцу привез две бутылки спирта. Разговор за столом пошел спокойно и деловито: кто сколько может дать на бедность. Щедрее других оказался Тучнин:
— У меня на прежней стоянке бурстанок лежит. Срок подошел — и списали. Но я тебе отвечаю — сальники и подшипники сменишь — гарантия на два года!
— Со склада возьмешь гидрошланги, распределитель, контрольно-измерительные приборы, вот накладная, — как костяшку домино, припечатал накладную к столу Сергеев. Но все еще колебался и после этого широкого жеста.
— Маслонасосы придется тебе искать в Мирном, сам знаешь, дефицит. Но я позвоню! Ребята сделают! — вносил свою долю и Пилипенко. Дальнейшее напоминало карточную игру: у Тучнина нашелся «лишний» электрощит — Веремеев ответил на это генератором, а заместитель Сергеева по АХЧ адыгеец Ситов перебил их козыри своими — щедро отпустил леса па обшивку балка и настил. На Лунева даже спирт не действовал из-за сильного потрясения. Не ощущал он и голода. Тряс друзьям руки, смахнул слезу, накатившуюся от их щедрости и участия, повторял: «Tie бросили! Не выдали!» — и готов был расцеловать каждого. До сих пор сомневавшийся начальник партии и тот утвердился, что надо молчать и спасать положение.
— Володя — Владимир Михалыч, — сказал он Пилипенко, — где у нас Бояшов-то? Поезжай к нему завтра и вези на буровую Коркина. И ни гугу. Вози, пока не надоест ему. Понял? Ты, Виктор, парней завтра с утра пошли к Тучнину, пусть станок везут. Сам на склад не суйся, пускай Постнов получает мелочевку. А поезжай в Мирный и выбивай там дефицит. Все чтоб воды в рот! — перебивал он себя же. — Поняли? Поняли?