— Прибедняешься? Ну-ну давай, раззуди, раззуди себя хорошенько — полезно для выработки программы. А я тебе в помощь вот что скажу. Геодезия обладает прелюбопытным свойством. Она примагничивает к себе всякий дорожный люд.
— Заметил.
— Не задумывался: почему? Геодезия удачно сочетает в себе постоянное с переменным. Лучше всего подходит ну, не для летунов, конечно, они и тут не задерживаются, а для любителей новизны, путешествий. Да и романтики — истинной, нерекламной — этой профессии не занимать. Из геодезии как раз уходят те, кто привык к стационарной жизни, к местам, в которых годами ничего не меняется. И потухшие люди.
Тут Игорь решился:
— Владимир Алексеевич, вот я заметил, как вы воюете с пьянством, с разболтанностью, как стараетесь создать сносные условия, внушить рабочим уважение к самим себе... Мне, прямо сказать, повезло, что к вам попал. Но вот давно хотел спросить: откуда силы у вас берутся? Можно же работать и по-другому: выполнять план, прочно огребать премиальные, а как, какой ценой — дело десятое.
— Силы? Одно удалось — вот и радость. Если ее попусту не разбазарить, а снова, как капитал, пустить в оборот, вложить в очередное дело, да оно снова удастся — радость удваивается. И силы. Так и живу.
— И руки не опускаются?
— Не без того. — Скрыпников говорил это спокойно и был как-то мудро уверен в своей правоте, в том, что живет по предназначению и предназначение свое достаточно оправдывает. Может быть, не слова его, не мысли, а именно эта спокойная мудрость, которой в свое время так недоставало Савельеву, и были главным ответом. — Не без того, конечно. Бывает, задумаешь одно, а получишь обратное. Вот сегодня такого же боялся. Вдруг да после всех речей и концертов загудят-завеются мои работнички! Порой даже кажется, что человека переделать уже невозможно, каков есть, каким его условия, обстоятельства, поколения сформировали, таков и останется. Вот мио в райкоме партии рассказывали, как на самых первых порах местное население переходило к оседлому образу жизни. По самым современным проектам выстроили дома типа коттеджей. Обо всем позаботились, все предусмотрели. Агитировали, разъясняли... И митинг был, и новоселье отметили по-новому... А наутро новоселы рядом с домами снова чумы поставили. В чем дело? Отвечают: твоя строил хорошо. Однако дырку потолок маленько делай нада. Зачем, спрашивают, дырку? А дым от костра некуда идти. Глянули — а там паркет прожжен, в полах дыры: костры разжигали.
Игорь посмеялся.
— Но эти мысли проходят, — продолжал Скрыпников. — Люди всегда отзывчивы на доброту — вот истина. Любая, самая заледеневшая душа перед теплом не устоит. Недоверчивы, трудно к новому привыкают — это есть. По в целом отзывчивы. Кури, кури.
— Даже курящему неприятен чужой дым, — воздерживался Игорь, но Скрыпников закурил с ним за компанию.
— Честно говоря, Владимир Алексеевич, у меня создалось впечатление, что вы воюете... с мерзлотой в одиночку.
— Ценю прямоту. Ценю. Да. брат, не могу похвалиться, что силен союзниками. Руководство экспедиции только формируется, не у каждого нашего итээровца есть опыт. Тут даже не опыт — мудрость нужна, а чисто профессиональный опыт наработается. Прямо сказать, есть и пики, которые прекрасно знают свое дело, подготовлены и технически и теоретически. За немногим дело стало — так же знать человека, уметь понимать его. Вот, в середине сезона вынужден был разжаловать одного бригадира в рабочие. Должностной авторитет подчеркивают, выставляют напоказ только неумные люди. А нужен авторитет и человеческий.
— А какой конфликт? — заинтересовался Игорь и ощутил, что в этом ночном разговоре незаметно утратил тревожные мысли о завтрашнем дне, да и размолвка с Катей показалась уже не вчерашней, а едва ли не прошлогодней, случайной и позабытой обоими.
— С первого дня началось, с пустяков. Держался высокомерно, то над этим посмеется, то другого обидит — словом, взглядом. Сначала сдерживались, молчали. Будь это на заводе или даже на базе — в происшествие не переросло бы. А тут, сам знаешь, фактор совместимости... Выходных рабочим не давал, сам, правда, вкалывал на совесть, но их завалил работой. Раз выходной попросили, он в ответ — двойную норму. В другой — то же самое. В третий ему говорят: вся бригада тебя просит, дай хоть постирушками заняться, баню устроить. Не дашь — на базу сообщим и отгулы себе пробьем за весь срок, Наорал. Ну тут их и прорвало.
— Побили?