Катя провожала гостя взглядом, пока сумерки и стволы лиственниц не скрыли его.
* * *
С вертолета, пролетавшего утром над стоянкой бригады Каратая, сбросили черный полиэтиленовый сверток. Кешка проворно сбегал за ним и разочарованно принес Саше пачку апрельских газет и журналов. Он-то считал, что посылка предназначается одному ему.
— Скрыпников, больше некому, — установил Саша отправителя такого дара.
Этот день, начавшийся с чтения центральной прессы, принес немало нового. У Кешки закончились личные запасы. Галет с маслом ему попросту не дали. Больше того: Каратай, стоя над душой, велел самостоятельно приготовить обед на троих. Кешка злился. Пробовал даже бастовать. Он чаще оказывался у транзистора, чем около ведер и костра. Но бригадир оставил его снова без обеда, а вечером велел готовить ужин. Все остальное время подкидыш тюкал свою ямку. По форме она, несмотря на советы, выходила похожей на воронье гнездо, края ее были отвесны лишь там, где учителя, не выдержав, брались показывать.
Шатаясь от голода и усталости, воспитанник приготовил вполне съедобный борщок. Главное достижение было в том, что его съедобность он убедительно продемонстрировал.
Это было уже кое-что.
* * *
Хорошее ружье? — спросил Каюмов, когда вернулся Игорь.
— Ничего.
— А охотник? — И все захохотали: — Убил-то ноги!
— Да я и не стрелял совсем.
— Ребя-а~ата! — довольный днем, переброской, работой, подскочил Екимов. — Да вы гляньте на него! Та кого красавца на Выставке достижений народного хозяйства экспонировать! Савельич, эк на тебя весна действует! А глаза! А зубы! А стать! — расхваливал он, как коня на ярмарке. Тогда Игорь, не в силах больше сдерживать радость, взял да и дохнул на Володьку.
— Иди ты! — обалдел тот. — Ну хват! Ну дает! Сорок лет с волками дралса! А в клювике не принес?
— Вов, ты счастливого человека видал когда-нибудь? Нет? Гляди.
Тот долго еще приставал, как, где, кто? Но тут уж Игорь крепко держал данный себе самому обет молчания: Катя не хотела посторонних, и их не будет.
Он давно залез в спальник, уже заснули ребята, и перед глазами кинофильмом проходила снова и снова а и встреча, заново звучало каждое слово Кати. «Я приду еще», — и она не запретила, не отказала... И вдруг страшно стало за нее: сумасшедшая! Одна там, на сопке. Добро, он наткнулся, а ну как кто другой? Собаки ее для какого-нибудь шатуна — минута дела.
Осторожно, чтобы никого не разбудить, Игорь выбрался из вездехода. Не в силах больше удерживать ноги, крупными лосиными прыжками вымахал на вершину сопки. Ночь была светлая, хоть и безлунная, четко отграничивались от снега черные деревья. Слышно стало, как на нижних озерах вскрикивают, не угнездившись, гуси-лебеди. Игорь думал задержаться на гребне сопки-полумесяца, сориентироваться, но и духа не перевел, и незачем было искать ориентиров: справа, ниже по склону, алел крохотный рубинчик Катиного костра.
Через минуту он окликнул ее из темноты, чтобы не испугать внезапным появлением.
— Собак я привязала, — ответил ее мелодичный, уже настолько знакомый голос, будто первая встреча состоялась давным-давно.
«Ждала! Ждала ведь!» — ему стало жарко.
Глава шестая
Поутру обнаружили исчезновение Савельева. Присвистнул Каюмов, почесал в затылке, оглядел окрестности. Забавно передразнил его, спародировал свист Володька Екимов, что означало: загулял! Позавтракали — нет Игоря. Вездеход завели — нету. Екимов пошел по глубоким следам на сопку. Так родившаяся вчера тайна была раскрыта.
Возвращались вместе, молча. Володя не выдержал, уточнил:
— Катя?
— Она.
Екимов округлил глаза, ужаснулся такой смелости. И непривычно ласково, понимающе оценил:
— Пофартило тебе, Игорек. Такое редко бывает... Вот у меня была Зухра... — и спохватился: да ведь знают уже про Зухру! Место новое, потому и кажется, что еще не рассказывал.
Юрий и Гришка встретили их хитренькими подмигиваньями-подначиваньями, но увидели сочувственное лицо одного, затосковавшие глаза другого — и оставили игривый тон, так же, как Екимов, поняли: тут серьезно.
Мчались дальше, ожесточенно рвали самозабракованные центры, как уже взбеленившие больные зубы, горели работой и снова мчали. По виду Соколова и Каюмова Игорь понял, что Володя имени ее им не назвал и не назовет. Несмотря на бессонную ночь он не кемарил, даже когда дремали в переброске остальные. С открытыми глазами видел Катю, ее белую косу и плавные руки, глаза такого цвета, какой бывает у озера в яркий солнечный и ветреный день, и туго обтянутую свитером грудь...