«Китайское море — это рукав океана, который и есть Море тьмы».[65]
На нашем языке это означает, что Китайское море представляет собой залив Атлантики!
В общем следует согласиться с оценкой заслуг Идриси, сделанной Миллером, который утверждает, что «Идриси не уступает великому Птолемею».[66] Правда, Идриси не отличается объективностью греческого географа, поскольку исламистские воззрения зачастую затуманивают взор ученого, а «иудеи и христиане для него все равно, что морские разбойники или язычники».[67] И все же представление Идриси о мире более всеобъемлюще и точно, чем то, какое было за 900 лет до него у Птолемея. В этом он многим обязан соавторству норманского короля Рожера II, который обогатил труд Идриси сведениями о северных землях, остававшихся до того, разумеется, неизвестными арабам. Именно 15-летним сотрудничеством араба и норманна объясняется появление этого труда, венчающего средневековую географию. Миллер был совершенно прав, когда отмечал:
«Нельзя упускать из виду тот факт, что при создании этого труда объединились две величины; это объединение и обусловило появление труда, представляющего вершину географической науки античности и средневековья».[68]
Идриси, несомненно, был самым роскошным цветком на древе арабской средневековой географии. Подобно тому как Птолемей венчает развитие античной географии, Идриси завершает географию эпохи, предшествовавшей монгольским завоеваниям, которые послужили толчком к новым географическим открытиям.
Глава 113. Арабские «смельчаки» в Атлантическом океане
(до 1147 г.)
Именно из Лиссабона смельчаки отправились в экспедицию, имевшую целью исследование океана и установление его границ… Недалеко от теплых источников в Лиссабоне до сих пор еще есть улица, носящая название улицы Смельчаков.
Вот как происходило это событие. Восемь близких родичей объединились, построили торговое судно и нагрузили его водой и провиантом в количество, достаточном для многомесячного плавания. При первом же восточном ветре они вышли в море. Через 11 дней плавания они подошли к морю, волны которого испускали ужасающее зловоние и таили в себе многочисленные, трудно различимые рифы. Испугавшись возможной катастрофы, они изменили курс и в течение 12 дней плыли на юг, пока не достигли, Овечьего острова, где неисчислимые стада паслись без присмотра.
Ступив на остров, они нашли бьющий из-под земли источник и невдалеке дикую смоковницу. Они поймали несколько овец и закололи их, но мясо оказалось таким горьким, что есть его было нельзя. Поэтому они, оставив себе только шкуры убитых овец, плыли еще 12 дней на юг и, наконец, увидели остров, который казался обитаемым и обрабатываемым. Они приблизились к этому острову, чтобы выяснить, кто его населяет. Их судно тотчас же окружило множество лодок, а самих мореходов забрали в плен и доставили в город, расположенный на берегу. Войдя в дом, они увидели высоких краснокожих мужчин, длинноволосых и почти безбородых, и женщин поразительной красоты. В течение трех дней их держали взаперти в одном из покоев этого дома. На четвертый же день к ним пришел человек, умевший говорить по-арабски, и спросил их, кто они такие, зачем прибыли и откуда родом. Они рассказали о всех своих приключениях, тот человек ободрил их и сообщил, что он — переводчик короля.
На следующий день их доставили к королю, который задал им те же вопросы, на которые они дали те же ответы, что и переводчику накануне: они рискнули пуститься в плавание по морю, чтобы узнать, в чем его своеобразие и каковы его дальние границы.
Услышав их речь, король разразился хохотом и сказал переводчику: «Скажи этим людям, что еще мой отец приказал нескольким рабам отправиться в плавание по этому морю и что они месяц спустя, проблуждав по его просторам, вынуждены были вернуться [428] и отказаться от невыполнимого намерения, так как полностью исчезла видимость».
Затем король приказал переводчику заверить путешественников в его благосклонности, чтобы они составили себе о нем хорошее мнение, и преуспел в этом. Итак, они вернулись к месту своего заключения и оставались там до тех пор, пока не поднялся западный ветер. Тогда им завязали глаза, отвели на корабль и пустили блуждать по морю: «Мы плыли примерно три дня и три ночи, — рассказывали они, — потом мы пристали к какой-то земле, где нас высадили на берег реки со связанными за спиной руками и предоставили нашей судьбе. Там мы и оставались до захода солнца в очень жалком состоянии, так как веревки резали нам руки и затрудняли движения. Наконец, услышав человеческие голоса, мы принялись кричать и звать на помощь. Вскоре к ним приблизилось несколько местных жителей, которые нашли нас в жалком состоянии, развязали нам руки и обратились с вопросами, на которые мы отвечали рассказом о своих злоключениях. Это были берберы. Один из них спросил: «Знаете ли вы, какое расстояние отделяет вас от родины?» Получив отрицательный ответ, он добавил: «Между тем местом, где вы сейчас находитесь, и вашей родиной лежат два месяца пути».