Мы сочли нужным вам это так подробно описать, чтобы вы не подумали, будто от нашего знания укрыто то, чем, по вашему мнению, вы владеете как тайной. Итак, почаще посещайте нас по путям, которые открыло ваше расположение, ибо всегда полезно снискивать дружбу богатых царей, кои, порадованные малым подношением, всегда помышляют отдарить большим. Вашим послам мы поручаем передать вам кое-что устно, и они же доставят вам то, что должно вас порадовать.[2]
Нам известно из гл. 20 и 49, что янтарь, этот желанный товар, торговля которым имела в древности такое необычайно важное значение, почти на протяжении двух тысячелетий доставлялся прежде всего с берегов Северного моря с территории современного Шлезвиг-Гольштейна. Однако со времен Римской империи янтарь доставлялся главным образом с Земландского полуострова. Приблизительно с 67 г. н.э. дорога на Земландский полуостров внезапно приобрела исключительно важное значение (см. т. I, гл. 51). Своего высшего расцвета торговля янтарем достигла около 150 г.[3] Главный путь шел от Аквилеи через Любляну, Целле, Птуй, Петронелль к Моравским Воротам, затем через Верхнюю Силезию к Просне, на Калиш,[4] к озеру Гопло и вдоль Вислы на Эльблонг и далее по южному берегу Вислинского залива на Земландский полуостров.[5] Однако в правление императора Гелиогабала (218—222) эти торговые пути пришли в упадок,[6] и мало-помалу связи по ним совсем прекратились. Сейчас трудно установить, в чем крылась главная причина этого упадка, был ли он вызван капризами моды или виной тому явились политические события. Во всяком случае, в бурных потрясениях эпохи переселения народов и падения римской мировой державы торговля, вероятно, окончательно свелась на нет. И вот, спустя 300 лет после смерти Гелиогабала эсты, обитавшие у берегов Вислинского залива, предприняли попытку вновь оживить столь прибыльную для них торговлю янтарем с Италией. С этой целью они обратились, что весьма показательно, к знаменитому [62] «Дитриху Бернскому», великому повелителю остготов Теодориху, находившемуся в Равенне.
В собрании официальной переписки Теодориха, сохранившейся до нас благодаря Кассиодору, имеется одно письмо, из подлинного текста которого явствует, что в последние годы жизни этого короля к нему из Страны янтаря на побережье Балтики прибыло посольство, принятое чрезвычайно радушно.
Подчеркнутое внимание, уделяемое в письме Теодориха проблеме янтаря, достаточно ясно свидетельствует о тех экономических интересах, которые привлекали готов из Италии к побережью Балтики. Несмотря на то, что Теодорих в своем письме решительно призывал эстов и впредь поддерживать дипломатические и торговые связи, дело до этого, видимо, не дошло. Со смертью короля (30 августа 526 г.), последовавшей сравнительно скоро за отправлением письма, исчез, вероятно, и главный стимул к дальнейшему поддержанию отношений и повторению столь продолжительного и изнурительного путешествия. Следовательно, приезд эстов в Италию был единичным случаем, но именно поэтому он и примечателен. Очевидно, слухи о могущественном повелителе готов донеслись даже до жителей далекой Прибалтики, и только ему лично была оказана такая честь, как прибытие посольства. Маршрут, избранный посольством, видимо, приблизительно совпадал с дорогой, которой пользовались для торговли янтарем во времена Римской империи. Хотя в источнике ничего не сообщается об этапах этого пути, здесь, пожалуй, как и в других случаях, остаются в силе слова Шаля: «Важно подчеркнуть, что проложенными когда-то торговыми путями с упорной последовательностью продолжают пользоваться и в течение всех позднейших периодов».[7]
2
Письмо Теодориха к эстам. См. Cassiodori, Senatoris variae, V, 2, rec. Th. Mommsen, Berlin, 1894, p. 143-144. [«Германские эпические сказания рассматривают Италию как исконную вотчину Теодориха, из которой он был несправедливо изгнан Одоакром. В позднейшем немецком эпосе король Теодорих воспевается под именем Дитриха Бернского. «Bern» — средневековое немецкое название города Вероны, одного из опорных пунктов владычества остготов в Италии…» См. «История зарубежной литературы (раннее средневековье и Возрождение)», М., 1959, стр. 27. —
3
Е. Norden, Die germanische Urgeschichte in Tacitus' Germania, Leipzig–Berlin, 1920, S. 446.
4
Иосиф Парч указывал, что Кализию Птолемея следует отождествить с Калишем. См. J. Partsh, Schlesien, Breslau, 1896, В. I, S. 332 (и след.).
5
С. Fredrichs, Funde antiker Münzen in der Provinz Posen, «Zeitschrift der Historischen Gesellschaft für die Provinz Posen», 1909, B. XXIV, S. 235.
6
F.A. Ukert, Über das Electrum und die mit demselben verknüpften Sagen, «Zeitschrift für Alterthumswissenschaft», 2. Mai 1838, S. 448.